Вредитель
С первого холста на него испуганно смотрел молодой голый мужчина, свернувшийся в позе эмбриона на широких мраморных ступенях таинственной обители. Его лицо было искажено гримасой ужаса, а в глазах застыло предчувствие опустошающего кошмара.
Вторая картина представляла собой натюрморт – непропорционально большая плетёная корзина, до краёв наполненная увядшими красными розами, чьи острые шипы тянутся к вечному закату алого цвета.
«Поразительно, – подумал Питер, – сколько времени уходит каждый раз на то, чтобы нарисовать хороший пейзаж. Сначала ты мучаешься над сюжетом несколько недель, потом ещё столько же – воплощаешь в жизнь. Хочешь поделиться собственными переживаниями с людьми, а какой‑то дорогой пиджак называет твою работу мусором и хлопает перед твоим носом дверью…»
Зимний промозглый ветер вяло погнал табун жухлых листьев через пустой парк. Откуда‑то нагнало тучи и на улице заметно потемнело.
– Только дождя не хватало, – сказал Питер и выругался: – Ну что за дрянной день?!
Внезапно он вскочил со скамейки и яростно схватил картины.
«Вот, держи! Туда им и дорога!»
Прицелившись, Уильямс запустил холсты в большую каменную урну, чья пасть всегда была готова принять новую порцию отходов.
– Теперь всё на своём месте, не так ли, мистер Томпсон? Глупый Питер Уильямс получил по заслугам, – саркастично отчеканил Питер, – и больше он никогда не будет пытаться прыгнуть выше своей пустой головы!
Пит почувствовал, что внутри него всё сжалось при виде своих картин в мусорной урне. Он отвернулся, стараясь не думать о них, и быстрым шагом пошёл в сторону остановки общественного транспорта.
Через несколько часов он должен был встретиться в районе «Плаза» с одной обворожительной особой – страховым агентом по имени Кэндис Уильямс. Девушка славилась умением готовить блинные пироги невероятных размеров, могла продать апартаменты любому человеку в штате Канзас исключительно своей улыбкой, а по совместительству – являлась женой Питера.
***
Когда Уильямс увидел Кэндис в кафе, он ещё раз вспомнил их свадьбу. За пять лет совместной жизни Кэндис даже не поправилась, а вот Питер на «домашней диете» явно прибавил в весе. Некоторые вещи из тех, что он не так давно мог легко надевать на лекции в пражской академии – пришлось выкинуть. После переезда из Нью‑Йорка гардероб Кэндис с каждым годом продолжал расти лишь за счёт увеличения разнообразия вещей, а не увеличения размеров одежды, как у Питера.
Перед тем как сесть за стол, Питер из‑за плеча Кэндис посмотрел на блюда, которые успела заказать его жена. Не смотря на то, что миссис Уильямс действительно любила готовить, и дома готовила в старых добрых традициях Оклахомы, откуда она была родом, на людях она предпочитала питаться исключительно здоровой пищей: морепродукты, овощи, зелень, десерты с кусочками свежих фруктов – всё это обязательно должно было быть в меню тех ресторанов и кафе, которые самостоятельно выбирала Кэндис для них обоих.
В этом деле Питер не то чтобы совсем не имел голоса, но перечить жене не хотел по нескольким причинам. Во‑первых, после академии ему было глубоко плевать, чем «набивать кишку» – он был не из тех изнеженных снобов, которые считают, что художник просто обязан быть гастрономическим извращенцем.
Во‑вторых, он любил Кэндис.
Ну, а в‑третьих…
«Впрочем, – подумал Питер, – сегодня наверняка они будут говорить именно об этой «причине номер три». За годы совместной жизни он привык называть эту причину «занозой в заднице их чудесного брака», который был хорош со всех сторон, кроме этой…»
Пит постарался скрыть своё разочарование от похода в музей – конечно, Кэндис была проницательной женщиной, но и Питер тоже дураком не был. Когда получаешь художественное образование волей‑неволей учишься хитрить…
– Привет, милая, – он сел за столик и улыбнулся ей. – Как твои дела?
Кэндис улыбнулась в ответ и нежно придвинула к нему тарелку с безумным месивом из кусочков овощей, рваного зелёного салата и стебельков травы самого разного происхождения.
Внутри Питера что‑то нервно вздрогнуло, но он не подал виду – вся эта овощная Пизанская башня уж больно смахивала на корм для премиальной говядины, которую в ускоренном темпе готовят на убой.
– Посмотри, Питер, – весело сказала Кэндис, – специально для тебя я заказала витаминизированный салат с кукурузой, обогащённой каротином, фермерскими овощами и… – она снова деликатно подвинула тарелку в его сторону. – Я даже попросила добавить твой любимый розмарин!
– Спасибо, дорогая… – вяло ответил Питер. Он почерпнул вилкой комок чего‑то зелёного и невозмутимо принялся жевать.
«Что нужно сделать, – подумал Пит, – чтобы она раз и навсегда запомнила: он любит розмарин не как «самостоятельное блюдо», а в качестве ПРИПРАВЫ К МЯСУ и только так! Какое заклинание нужно произнести, чтобы Кэндис перестала додумывать в своей голове несуществующие вещи про вкусы или пристрастия своего мужа?..»
За эти пять лет Питер уже много раз имел возможность убедиться в исключительности памяти миссис Уильямс – эта особая мнемоническая способность позволяла ей держать колоссальный массив чисел и финансовых вычетов в своей голове, что позволяло ей год за годом оказываться в числе самых преуспевающих работников сферы со всего штата. Однако, был у этой способности и минус, о котором знал и чьё влияние регулярно испытывал на себе лишь Питер: жена сама выбирала, что запоминать из их личного общения. Что касается важности «полученных сведений», то Кэндис их распределяла, исходя из лишь ей понятных «бухгалтерских алгоритмов»…
– Что‑то ты плохо выглядишь, Питер, – сказала Кэндис, озабоченно посмотрев на него. – Ты хорошо себя чувствуешь? Что‑то случилось на выставке, да?
«От этой женщины ничего не скроешь…», – подумал Питер со смесью раздражения и странной гордости за свою жену. Может, эта способность выработалась за время работы в Нью‑Йорке?
– Нет, в музее всё прошло хорошо, – соврал он. – Управляющий узнал меня, даже не пришлось рассказывать про картины. Мы побеседовали, выпили кофе… – Пит сделал вид, что припоминает что‑то важное и задумчиво произнёс: – Кажется, от него у меня крутит живот…
– Боже мой, Питер, у тебя же больной желудок! – Кэндис прижала руки к груди и жалостливо посмотрела на него. – Сильно болит?
– Нет, дорогая, не сильно. Почти прошло…
Он отложил вилку и глотнул минеральной воды.
– День сегодня пасмурный. Настроения совсем нет, но ты не беспокойся, я…
– Прошу прощения, миссис Уильямс? – деликатно прервал их общение официант. – Вас к телефону. Звонок из компании «Уоллес Реалти Менеджмент».
