Время одуванчиков
– А если расследование на организацию выведет? Уж больно занятная библиотека у Петрова была, да и записи тоже…
– Вот тогда мы и будем думать, капитан. Кстати, через сорок минут первый автобус на Кимовск, ты не хочешь на него успеть? Из Кимовска до Тулы проще уехать, чем отсюда. Я так понимаю, тебе здесь больше делать нечего…
– Спровадить меня хочешь поскорее?
«Джеймс Бонд» улыбнулся.
– Для твоего же удобства. Из Епифани первый автобус на Тулу только в одиннадцать часов будет, охота тебе околачиваться в нашем захолустье…
– Вообще, ты, конечно, прав. Подбросишь меня на автостанцию?
«Бонд» улыбнулся с преувеличенным дружелюбием и с сожалением качнул головой.
– Я пока тут останусь, уж прослежу за всем до конца. Я скажу Семену, оперу из уголовки, с которым ты приехал, он тебя отвезет.
Степанову показалось, что уполномоченный тяготится его присутствием. С другой стороны, это вполне объяснимо – Степанов хоть и не был его начальником, но прислан областным руководством. И видеть на своей земле коллегу с не совсем понятными задачами не очень‑то приятно. Вдруг выплывет то, что можно будет истолковать как недоработку местного сотрудника. Да и в любом случае начальство всегда найдет, что поставить на вид.
Степанов протянул ему руку.
– Ладно, будь здоров. Если появится что интересное, звони.
Хотя точно знал, что тот ни за что не позвонит.
Опер Семен повез Степанова на автостанцию. По дороге оба молчали, и только когда жигуленок остановился на площади перед деревянным навесом с надписью «Епифань», опер сказал:
– По‑моему, тут не банда задействована, а какая‑то организация.
Степанов удивленно посмотрел на него. Это перекликалось с его мыслями, но ему хотелось услышать аргументы.
– Почему ты так решил?
– Я не решил. Просто интуиция. Берсенев убийцу знал, они разговаривали, судя по всему. Разговор пошел не туда, Берсенева убили. Вряд ли это было запланировано, но убийца такой вариант в голове держал, потому что пришел со стилетом.
– А почему думаешь, что не запланировано?
– Потому что, если бы он все планировал, то не стал бы откладывать поджог – наоборот, логичнее было бы сразу поджечь, все следы уничтожить.
Степанов кивнул.
– Хорошо. Сразу поджечь не получилось, надо было уходить, что‑то помешало ему. Но зачем сегодня поджигать? Когда уже поработала бригада, эксперты, опера?
– Значит, они хотели избавиться от всего, что в доме – для них это важнее даже каких‑то гипотетических следов убийства. И они прислали другого человека – исполнителя. Поэтому я и думаю, что там организация. А сегодня приезжал кто‑то типа чистильщика.
Степанов улыбнулся.
– Ты боевиков пересмотрел. Хотя я с тобой в основном соглашусь. Я тоже думаю, тут какая‑то группа действует – насчет организации слишком громко сказано, это никак пока не прослеживается. Но вот некоторая группа вырисовывается. Я думаю, тут надо тянуть связи Берсенева в Москве – или куда он ездил каждый месяц. Все равно тебе придется эти версии отрабатывать, поэтому я тебя попрошу – держи меня в курсе. Малейшие новости – сразу звони. А я тебе, если что, подкину.
Семен немного задумался.
– Твой коллега по‑любому начнет прыгать у меня на голове. Думаю, он так и так будет в курсе расследования. Почему тебе у него не спросить?
– Сам знаешь, информация ценнее из первоисточника. Так что звони обязательно.
– Ладно. Договорились.
– Вот тебе аванс небольшой. Администратор гостиницы, Юля, как‑то видела Берсенева в Кимовске на почтамте, он телеграфом отправлял деньги кому‑то в Петрозаводск. Думаю, надо это отработать.
Степанов вышел из машины и вскоре занял место у окна в полупустом автобусе.
16. Джем
Черный внедорожник мчал по трассе прямо навстречу рассвету. Розовый край неба ослепительно вспыхнул яркой утренней зарей, разгоняя остатки ночи, и Джем сразу же почувствовал себя бодрее. Он прикинул, что сможет продержаться еще часа четыре, а там можно будет и немного поспать. Иван Иванович молча сидел и смотрел на дорогу, думая о чем‑то своем. Джем время от времени поглядывал в салонное зеркало на девчонку – она перестала трястись, отогрелась и теперь с любопытством смотрела по сторонам. Поймав на себе его взгляд в зеркале, она спросила:
– А куда вы едете?
Иван Иванович обернулся к ней и коротко ответил:
– В Феодосию.
Джем заметил, что девчонка слегка изменилась в лице. Она откинулась на спинку сиденья и о чем‑то задумалась. Потом спросила:
– Можно, я с вами?
Джем засмеялся.
– Дома ругать не будут? Феодосия – это не быстро.
Иван Иванович кивнул.
– Да, ты можешь ехать с нами. Как тебя зовут?
– Янка.
Джем весело представился.
– А я Джем. Просто Джем.
Иван Иванович тоже назвал свое имя, и Янка спросила:
– Скажите, а вы вечером не были на горе Тарно? Вы очень похожи на одного человека…
Иван Иванович снова повернулся к ней и многозначительно ответил:
– На все вопросы рассмеюсь я тихо, на все вопросы не будет ответа, ведь имя мое – иероглиф, мои одежды залатаны ветром… Есть такая песня, я слышал как‑то… Нет, Янка, на горе Тарно я не был.
Джем быстро посмотрел на Ивана Ивановича, потом снова перевел взгляд в зеркало на Янку.
– Я что‑то не очень понимаю. Вы знакомы, что ли?
Иван Иванович приподнял одну бровь, обозначив удивление.
