Выстрел мимо цели
Эндрю Эвертон сказал им, что они вдвоем получат благодарность на церемонии вручения наград полиции Кента – за проделанную работу по поимке Конни Джонсон. Все‑таки приятно обрести хоть немного признания. Стены кабинета главного констебля увешаны портретами гордых полицейских. Все как один – герои. Поскольку Крис теперь на многое смотрит глазами Донны и Патрис, он заметил, что на портретах были сплошь мужчины, за исключением одной женщины и полицейского пса, на шее которого висела медаль.
Крис видит использованный презерватив, намотанный на морскую раковину. Жизнь – это чудо.
Еще одно сообщение от Ибрагима. Хоть бы он перешел уже к делу.
Дела, о которых я упоминал в предыдущем сообщении, касаются смерти Бетани Уэйтс. И осуждения Хизер Гарбатт за мошенничество. Оба 2013 года. С особым вниманием на то, где именно между 10:15 вечера и 02:47 ночи накануне своей смерти могла находиться Бетани Уэйтс. И кто мог оказаться с ней в машине. С благодарностью приму любую информацию. Сообщите скорее, мой добрый друг. Рад за вас с Патрис, вы обрели себе поистине прекрасную женщину. Часто ключ в отношениях заключается в том, чтобы…
Крис бросает читать. Он помнит оба этих случая: и с Бетани Уэйтс, и с Хизер Гарбатт. Заглянет ли он в дела? Ну кого он обманывает? Конечно, заглянет! Когда‑нибудь из‑за «Клуба убийств по четвергам» его уволят, а может, даже убьют, однако рискнуть стоит. Он чувствует себя так, будто кто‑то специально для него их наворожил – ради его же спасения. Благодаря «Клубу убийств по четвергам» у него появилась Донна, благодаря Донне – Патрис, а благодаря Патрис – жареный тофу. И все это вместе, выходит, принесло ему счастье.
Донна отрывает взгляд от телефона.
– Почему ты улыбаешься?
Крис пожимает плечами.
– А почему улыбаешься ты?
Донна пожимает плечами.
– Получаешь сообщения от моей мамы?
– Я не могу открывать их в рабочее время, – отвечает Крис. – Иначе возникнут вопросы у отдела нравов.
Донна показывает ему язык.
– Ибрагим хочет, чтобы мы занялись одним делом…
– Ни слова больше! – перебивает Донна. – Некая женщина по имени Бетани упала на машине с обрыва?
– Но как, черт возьми, ты…
Донна отмахивается от его слов.
Крис смотрит на море, и Донна следует его примеру. Серые облака делаются черно‑грозовыми, порывистый ветер хлещет по лицам жалящими солеными брызгами. Запахи горелого металла и пластика от микроавтобуса смешиваются с вонью полуразложившегося трупа, провоцируя спазмы в горле. Две чайки громко и сердито дерутся из‑за полиэтиленового пакета.
– До чего же красиво, – замечает Крис.
– Потрясающе, – соглашается Донна.
Глава 8
Элизабет думала о камерах видеонаблюдения. Как, черт возьми, на них не попала машина Бетани, проезжавшая через Файрхэвен? Прежде чем отправиться на прогулку, она решила позвонить по этому поводу Крису, и тот сразу ответил:
– О, я ждал вашего звонка.
Она спросила, сможет ли он взглянуть на это дело, но он ответил, что очень занят собственным трупом. Тогда Элизабет поздравила его с той благодарностью, которую он только что получил от главного констебля, и заодно напомнила ему о ее роли в поимке Конни Джонсон.
Так что он согласился взглянуть.
Элизабет и Стефан привыкли гулять каждый день в одно и то же время. Дождь или солнце – неважно. Один и тот же маршрут в одно и то же время.
Они идут через лес, вдоль западной стены кладбища, где не так давно вела раскопки Элизабет, и выходят на открытые поля за новыми корпусами, которые только‑только начинают вырастать на вершине холма. Там они останавливаются, достают фляжку, разговаривают с коровами.
Стефан назвал всех коров личными именами и наделил их индивидуальностью. Каждый день он делает Элизабет беглый обзор всех последних событий коровьей жизни.
Сегодня Стефан рассказывает, что Дэйзи изменила Брайану с Эдвардом – более молодым и красивым бычком с соседнего поля, и теперь Дэйзи и Брайану требуется семейный коровий консультант. Отхлебнув виски, Элизабет замечает, что Дэйзи – неудачное имя для коровы.
– Спору нет, – соглашается Стефан. – Но вина полностью лежит на ее матери. Ее тоже звали Дэйзи.
– Ах вот оно что! – восклицает Элизабет. – А как звали ее отца?
– Никто не знает, в том‑то все и дело, – сообщает Стефан. – В свое время это вызвало настоящий скандал. Дэйзи‑старшая провела отпуск в Испании, и ходили слухи о некой интрижке.
– М‑м‑м, хм, – хмыкает Элизабет.
– Собственно, если ты внимательно прислушаешься, то сумеешь расслышать у Дэйзи небольшой намек на испанский акцент.
Дэйзи мычит как по команде, и оба смеются.
Однако теперь настало время идти через лес обратно – по тропинке, проложенной ею самой. По тихой, уединенной, их собственной тропинке, где можно спрятать Стефана подальше от любопытных глаз. И подальше от неудобных вопросов о состоянии его разума.
Их руки остаются сцепленными во время прогулки, плечи слегка покачиваются, сердца бьются в едином ритме. Эта ежедневная прогулка вскоре сделалась любимым времяпрепровождением Элизабет. Рядом с нею красивый счастливый муж. А она может хоть ненадолго притвориться, будто все хорошо. Что его рука всегда будет в ее руке.
– Хороший денек для прогулки, – замечает Стефан, и лучи солнца падают на его лицо. – Нам надо выбираться сюда почаще.
«С Божьей помощью, – думает Элизабет, – я совершу с тобой все прогулки, какие только смогу».
Конец ознакомительного фрагмента