Взгляни на меня

Автор: Чармили Энн Белл

Дата написания: 2022

Возрастное ограничение: 18+

Текст обновлен: 02.09.2024

Аннотация

Девушка из неблагополучного района, перечеркнувшая мечту и потерявшая чёткую цель в жизни. Известный актер, которому никакие гонорары и слава не могут помочь справиться с ошибками прошлого. Их случайная встреча на улицах Лондона дала то, чего им так не хватало в попытках исцелить душевные раны – друг друга. Теперь им нужно преодолеть ужасы прошлых лет, научиться говорить откровенно, доверять и прощать.

Это жизнеутверждающая история о важности прощения себя, примирения со своим прошлым, каким бы мрачным оно ни казалось. История о том, что человеку всегда нужен человек – не важно, борется он с зависимостью, тяготится муками совести или боится сделать шаг к осуществлению мечты.

Чармили Энн Белл

Взгляни на меня

Обрывок 1

Наконец‑то. Впервые за четыре года кофе не застревал в горле слипшимся комком. Никакого удушья и учащённого сердцебиения. Только сливки, карамельный сироп и корица. Меня не мутило, не вело куда‑то в сторону, прочь от этого места, пробуждающего память о безысходности. Я перекатывала на языке терпкую сладость, готовилась к приступу, сжималась, замирала – сейчас накалятся нервы, не выдержат, мир снова расползётся по швам. Я ждала, вслушивалась, дрожала… Но ничего не произошло. Исчезла едкость призрачного ощущения чего‑то лишнего, зловещего. Я надеялась, что однажды это случится, отголоски катастрофы превратятся в безмолвие и неподвижность безобидного воспоминания. Я глубоко вдохнула и немного расслабилась, медленно выдыхая. Сухой ветер всколыхнул белые салфетки, задел поникший букет фиолетовых и жёлтых ирисов в стеклянной вазочке. Воздух потрескивал от полуденной жары, даже гудение огромного города напоминало зависшее над землёй пчелиное жужжание. Под навесом террасы кафе настоялась уютная тень, дышалось легче. Я негромко ударила чашкой о блюдце, посмотрела на улицу. В окнах высоких зданий напротив горело безоблачное голубое небо. Всё пламенело, высыхало, томилось в зное. Так странно теперь чувствовать здесь спокойствие и просто пить кофе. Картинка совсем другая, ровная и сияющая. В виски не впивался вой полицейской сирены. Люди шли мимо, а не толпились у ограждения в замешательстве, не пытались сфотографировать пятна крови на полу, и никого не отгонял раздражённый сержант. Пропало ощущение мутного сумрака холодной осени, от которого всё сжималось внутри. А ведь четыре года назад я была уверена – над этим кафе больше никогда не взойдёт солнце.

Почувствовав чей‑то взгляд, я обернулась и заметила молоденькую официантку. Кажется, девушка нарочно вышла сюда из основного зала понаблюдать за мной. Еле сдерживая радостную улыбку, она искренне надеялась скрыть любопытство за тщательным протиранием столов. Должно быть, новенькая. Я невольно сравнивала её с тем затравленным призраком, каким была когда‑то. Меня одновременно смутили и удивили внезапно обнаруженные сходства. Чуть помятый синий фартук. Те же туго затянутые в пучок тёмные длинные волосы. Не катастрофическая, но угловатая худоба. Слегка грубоватой формы лицо с жёсткой линией подбородка. Вот только в порывистых движениях читались скромность, а не загнанность и жгучее недоверие к миру. Возможно, её прошлое не превратилось в уродливого монстра, как моё. Было ли в памяти этой официантки то, что просачивалось в сны и преследовало целую вечность?

Девушка, кажется, приняла мой пристальный взгляд за разрешение подойти ближе. Я не стала возражать. Перебирая за спиной болтающиеся завязки фартука, официантка подплыла к столику:

– Простите, – тихо начала она с той же умилительной неловкостью, с какой обычно люди робко подкрадываются к знаменитостям. Опасалась спугнуть удачу любой неосторожностью, нервничала и краснела. – Не помешаю?

– Вовсе нет, – улыбнувшись, я открыла чистый лист блокнота и вооружилась шариковой ручкой. В блокноте я частенько что‑нибудь зарисовывала, чтобы отключиться от реальности. – Хотите автограф?

– А можно? – в порыве ошеломления девушка захлопала глазами, крепче схватилась за свисающие завязки и резко дёрнула. Я бы не удивилась, если б натянутая струной тонкая ткань разрезала её пополам.

– Без проблем. Как вас зовут? – я приготовилась записывать воодушевляющее послание.

– Мелани, – на выдохе пробормотала она. А потом вдруг осмелела и обрушила на меня лавину впечатлений. Наверно, бесконечно прогоняла это в голове, пока вминала тряпку в стол. – Знаете, Вивьен, вы моя самая любимая актриса! «Рождённых искать» я пересматривала тысячу раз и рыдала. Однажды даже на премьеру вашего спектакля попала! Очень хотела подойти к вам потом на улице. Видела, как вас обступали со всех сторон и фотографировали, а вы никого не прогоняли. Но я не решилась приблизиться и сказать, что именно вы стали моим вдохновением.

– Вдохновением? – я аккуратно втиснула недоумение в звонкий поток её трогательного восторга.

– Разумеется! – воскликнула Мелани, словно в таком заявлении не могло быть ничего нелогичного. – Вы же всего добились сами. Никто не обеспечил успех громкой фамилией, не купил известность. Вы показали, что и простая официантка из Форест Гейта может быть создана для чего‑то большего, чем фартук и поднос. Я вот зарабатываю на курсы актёрского мастерства и надеюсь, что мне однажды повезёт. – Мелани помедлила, продолжая теребить завязки. – А вы столько преодолели, хоть и совсем мало об этом рассказываете. Не сомневаюсь, у вас бы набралось историй на несколько томов автобиографии.

– А откуда такая уверенность?

– Я слышала, вам тяжело жилось в детстве, да и в Гилдхоллской школе… – она с невероятным изяществом бережно очерчивала мрак и грязь, которыми меня поливали в прессе. Избегала унизительных формулировок и растиражированного издевательства. – Могу спросить, Вивьен?

Закрасив уголок белого листа, я напряжённо кивнула.

– Почему вы почти ничем не делитесь? Наверняка поклонники с удовольствием бы послушали и научились стойкости на вашем примере.

– Меньше всего хочу быть примером для подражания, – обозначила я чуть строже, чем рассчитывала. И потому с ободряющей улыбкой дописала пару строчек об удаче и верности мечте, вырвала лист из блокнота и протянула ей. – Постарайся не стать похожей на меня, Мелани.

Возможно, ей действительно пригодилась бы моя автобиография. Хотя бы для того, чтобы вспомнить, что произошло на этой террасе четыре года назад. Знала ли она вообще, в какое кафе устроилась? Я мельком глянула под ноги Мелани, словно там сквозь свежие доски должна была просочиться тёмная кровь. Там теперь убрано, пусто, обычно. Обеззаражено. “А ведь кто‑то должен был всё отмыть, навести порядок. Каково это – подчищать за смертью?” – изучая линии досок, я удивлялась тому, с какой поразительной лёгкостью рассуждала об уборке места преступления. Будто мне не плевать на то, что происходило здесь потом. Будто важнее было узнать, как именно действовали сотрудники клининговой компании, привыкшие не только к пятнам крови. Но наползающую тень этого кошмара спугнула шумная парочка, которая шагнула на террасу, заливаясь звонким смехом.