Я никому не скажу
Я повернулась и увидела, что он вытащил один наушник и теперь внимательно на меня смотрит. Кажется, совсем не собираясь со мной ссориться. Или заинтересовавшись, откуда и в моем культурном коде такое ретро…
– Да, так вкуснее получится.
И тут меня проняло. Пробило морозом по позвоночнику. Была бы я в мультике – наверное, в глазах бы сердца появились, а вокруг головы – обруч из искорок. Это же он? Андрей? Да, он. И мы сидим рядом… И… что? Общаемся? Просто так? Я автоматически взяла второй бутерброд из пакета и протянула ему. А он взял. Откусил и сказал:
– Меня Андрей зовут.
Я чуть бутербродом не подавилась. А то я не знаю, как его зовут. В школьных классных журналах есть отличная страничка – личные данные. Так что не только имя, я все про него знала: адрес, домашний телефон, имена родителей, день рождения… Андреем его зовут…
– А меня Катя.
– Ты говорила.
Теперь можно было подавиться еще раз. Все‑таки я тормоз. Пора закрывать рот, а то следующей моей фразой будет что‑то вроде «Погода на улице чудесная».
Но следующая фраза не пригодилась. Подошли какие‑то девицы, наверное, из его группы, и он ушел. Кивнув на прощанье:
– Спасибо, дядя Федор.
Вот и познакомились… Из библиотеки я шла на подгибающихся ногах и с расфокусированным зрением. Все‑таки во мне куда больше от романтической дуры, чем я могла предположить.
Он
На здание дома мод «Мечта», где находился офис отца, я смотрел из‑за угла. Ждал Водовозова. Можно было, конечно, никогда в жизни не простить ему, что он сбежал тогда во дворе. Но мой отец всегда говорил, что ждать от человека нужно не подвига, а только тех поступков, которые ему по плечу. В этом я был с ним согласен. Хотя той ночью думал совсем иначе. Искрутившись на диване от боли, я Витьку проклинал. И его, и этих с ножом, и даже куклу Катю, хотя она была ни в чем не виновата.
На следующий день я снял все деньги, что перечислила мама, и отдал в счет долга. Дожидаться, когда меня зарежут, очень не хотелось. Спасибо этим добрым людям с холодным оружием, сделали мне прививку от азартных игр.
Наконец Водовозов вышел, закурил и выложил:
– Все, я свободен. Кстати, подслушал разговор твоих предков.
– И?
– Ну, матушка как обычно: сопли, слезы. А Павел сказал, что узнавал в деканате и ты правда учишься. Довольно посредственно, но паниковать рано.
– И?
Витек никогда не договаривал все сразу. Постоянно тянул и набивал себе цену.
– И все. Тебе мало?
Ответа на этот вопрос я не знал. Может быть, и мало, а может, даже это – лишняя информация. Родители мной интересуются, то ли не бросают, то ли не оставляют в покое. Даже с этим не было никакой определенности.
Витька мотнул головой в сторону дома мод.
– А вот мой папаша спит и видит – загнать меня в офис подрабатывать. Но нет, я в эту контору – только генеральным директором.
– Поехали, – сказал я Водовозу. – Генеральный из тебя…
Куклу Катю я встретил снова в библиотеке. Прошло уже достаточно времени, чтобы я перестал на нее злиться и даже подумал, что она молодец. К тому же у нас действительно равный счет. Перед сессией свободных мест в читальном зале было мало, и я сел рядом с Катей. Какая разница, где сидеть. Она не поздоровалась. Наверное, обиделась, что я тогда ее прогнал. Ну пусть. Я сюда пришел оценки исправлять, а не с девчонками общаться. А потом она достала хлеб с колбасой. Да, это ужасно глупо звучит и еще глупее выглядит, когда ты видишь колбасу и тут же начинаешь разговаривать. Ноу меня было оправдание. Я отдал все деньги, и все, что дома можно было посчитать съедобным, давно уже кончилось. Вечером я напрашивался к кому‑нибудь в гости. То к Водовозу, то к девчонкам из общаги, на лекциях тоже можно было чем‑нибудь у кого‑нибудь разжиться. А именно в тот момент я был страшно голодный, и от запаха этой колбасы у меня даже голова закружилась. Поэтому про еду над учебником вырвалось само собой. И, конечно, я не рассчитывал, что Катя вдруг поделится. А она это сделала совершенно свободно. Как будто специально захватила лишний бутерброд. Потом появились одногруппницы, и я ушел с ними в общагу. Подумав, что напрасно обзывал Катю про себя. Нормальная девчонка.
В понедельник эта нормальная девчонка сидела в тот же час на том же месте. С тем же пакетом. И во вторник тоже. И говорил и‑то мы друг другу только «привет» и «пока». А в промежутке она меня угощала этой своей колбасой. Хорошо, что Водовозов пока в библиотеку не приходил и этого цирка не видел.
На третий день Катя вдруг поинтересовалась:
– Ты куда сейчас пойдешь?
– Домой.
Она глубоко вдохнула, уставилась на меня огромными светло‑карими глазищами и выпалила:
– На улице темно, страшно. Ты не мог бы меня… проводить?
– Мне показалось, ты довольно уверенно передвигаешься по темным дворам.
– Ну, не можешь – не надо.
Поднялась и рванула к выходу, пришлось ловить за локоть:
– Стоять! Чего ты такая быстрая? Я еще «нет» не сказал.
– Ну… говори.
– Не скажу. В конце концов, если ты не доберешься домой, завтра не появишься тут с колбасой.
– Это точно, – кивнула Катя.
– Так что идем.
Следующий час я шел непонятно куда с первокурсницей Катей, которая тащилась рядом молча, только иногда трагически вздыхая. В итоге мы оказались в районе моей бывшей школы.
– Мой дом, – Катя показала на серую кирпичную пятиэтажку.
– Увидимся завтра в читалке? – по возможности вежливо спросил я.
– В обычное время, – пожала она плечами и пошла к подъезду.
Дожил, объедаю первокурсниц.
