Зайчик. Моя жизнь

Автор: Виктор Улин

Возрастное ограничение: 18+

Текст обновлен: 21.09.2023

Аннотация

Судьба безымянной девушки, выросшей в конце «застойной» эпохи СССР. Жизнь, деформированная детским воспитанием, полная прегрешений – прошедшая через многие круги ада. Но освещенная попыткой исправить хоть что‑то из содеянного.

Зайчик

Моя жизнь

Виктор Улин

Дизайнер обложки Виктор Улин

Фотограф Виктор Улин

ISBN 978‑5‑0060‑6023‑4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Он понравился мне моментально.

Я сразу увидела его около афиш кинотеатра. Очень худощавый – точнее сказать, просто худой, – и чуть сутуловатый, в скромных никелированных очках, не сразу заметных на лице, он был одет немодно: не в «варенки» или кожу, а в простой серый костюм и светлую рубашку с незамысловатым галстуком. В опущенной руке он держал три белых гвоздики. Не букет в сверкающем шершавом целлофане, который всегда напоминает нечто искусственное, а просто три цветка на длинных стеблях. Один большой и два чуть поменьше.

Я сосчитала их и подумала с привычной, машинальной рассудочностью: хорошо, что не пять. Значит, человек он внимательный, знает, чем купить женщину с первого раза – но в то же время не кидает денег на ветер; с таким можно не только разыграть красивый роман, но и просто жить. Я стояла у парапета на краю тротуара и жадно его рассматривала; мне мешали суетливые люди, мельтешащие туда‑сюда между кассами и входом, мне хотелось разогнать их, чтобы остались лишь мы двое. Время шло, он несколько раз оглядывался, потом сверялся с часами, близоруко поднося их к глазам, и этот жест почему‑то мне тоже нравился. Я, конечно, могла признаться ему первой, но медлила: мне хотелось узнать, скоро ли он обнаружит меня сам. Словно именно от того, как все это произойдет, зависело благополучие моего будущего. Которое вдруг очутилось совсем рядом. Подкралось сзади близко‑близко и дышало мне в затылок…

Прошло еще минут пять прежде, чем он обратил внимание на мою неподвижную фигуру. Посмотрел в мою сторону мельком – потом другой раз, третий… И наконец бросил на меня пристальный взгляд. Очки блеснули на солнце, не дав мне определить цвет его глаз. Я выждала еще несколько секунд, наслаждаясь самым последним, томительным и счастливым мгновением, и кивнула утвердительно. Он подошел, улыбаясь не очень уверенно. Так, точно и для него происходило решение сложного вопроса – впрочем, его проблемы были куда тяжелее моих. Вблизи я отметила, что глаза его зеленовато‑серы, а на вид ему не дашь тридцати четырех лет. Я первой протянула руку, он пожал ее легко, но твердо – не пальцами, а всей ладонью, точно первым жестом подчеркивая свою надежность, в которой мне предстояло убедиться, – и это опять почему‑то мне понравилось. Он назвался – Сергей! – я напомнила с улыбкой, что знаю это из письма, и он совсем смутился. Потом наконец вспомнил про цветы, отдал их мне и встал рядом, словно ожидая команды к дальнейшим действиям с моей стороны.

Мы некоторое время помолчали, глядя, как бегут, опаздывая на сеанс, но все‑таки продолжая обниматься, молодые парни и девчонки; затем я предложила погулять, сама взяла его под руку, и мы зашагали вниз по улице. Ведь я отнюдь не собиралась сразу же идти с ним в кино; я просто назначила встречу у кинотеатра, поскольку здесь не боялась выглядеть слишком глупо, стоя в ожидании, особенно если все сорвется и он не придет: несмотря на хорошее начало, я не верила в счастливое продолжение. А если бы он не пришел, то я бы сразу же… Впрочем, об этом не стоит: он пришел, и судьба моя теперь зависела от первых минут нашей первой встречи. И сейчас нельзя было расслабляться, думая о постороннем, тем более о грустном. Нужно было быть такой, какой я хотела перед ним показаться. Забыть прошлое и почти не думать о будущем.

Он здорово стеснялся меня, старался не прикасаться локтем к моему телу; я ощущала неловкость в каждом его движении, словно он давно уже отвык от женского общества. И я опять‑таки испытывала непонятное удовольствие: я играла роль его первой женщины, я будто бы вводила его во взрослый, сладко‑горький и бесконечно обещающий мир; мне было смешно и приятно, и одновременно как‑то незнакомо томительно замирало сердце.

Мы почти не разговаривали: шок первых минут старательно запрограммированной встречи еще не прошел, и я чувствовала, что так и должно быть, не надо ничего ускорять. Тем более, что у меня был давно разработан план действий, и я потихоньку приступила к его реализации.

Для начала я бросила вскользь, что неплохо где‑нибудь попить: осень не спешила, и несмотря на сентябрь, день стоял по‑летнему жарок. Затем, пользуясь его молчаливым, заранее данным согласием на все, я повела его мимо сквера к новой гостинице, где с одного крыла был ресторан, а с другого кафе‑мороженое. Мне предстояло выяснить, пригласит ли он меня – и если пригласит, то куда именно.