Железная леди

–– Ну что, полегчало? – спросил он, предварительно озвучив насмешливое «хм».

–– Угу, почти, – ответила я, придвинув стакан к бутылке, тем самым намекнув на необходимость его повторного наполнения. Кирилл не заставил себя ждать.

Опрокинув очередной стакан в себя, я неспешно выдохнула пары спирта.

–– И что, Сабуров позволяет тебе пить? – спросил неожиданно он, наблюдая за моей славной попойкой.

–– А я не спрашиваю у него позволения, – холодно сообщила я и, ухватив бутылку за короткое горлышко, наполнила стакан до самых краев, подавая пример щедрости хозяину дома.

–– Так и спиться недолго.

Недовольно фыркнув в ответ, я опустошила стакан, наконец‑то ощутив желанную легкость.

–– Так что тебе нужно от моего мужа?

–– Твой муж многое на себя берет, – вздохнул Кирилл. – Невозможно усидеть на нескольких стульях одновременно…

–– Это все – вода, а я хочу конкретики.

–– Это мужские дела и тебя они не касаются.

–– Если они меня не касаются, почему бы тебе вместо меня не похитить моего муженька? – раздраженно спросила я, поглядывая то на Кирилла, то на бутылку.

–– К сожалению, Сабуров не так красив, как ты, – расплылся он в лукавой улыбке.

–– Я не нуждаюсь в лести, – холодно произнесла я, придвигая бутылку ближе к себе (надоело мне из раза в раз тянуться за ней, а Кирилл не отличался щедростью и не торопился наполнять мой стакан). – Я знаю себе цену. Знаю, что я красива, но это не означает, что я глупа.

–– Я ничего такого и не имел в виду… – растерялся он.

–– Тогда, будь добр, посвяти меня в ваши дела, которые непосредственно коснулись меня и нарушили мои планы, – перебила я Кирилла.

Он помолчал несколько минут, вращая свой нетронутый стакан, а затем вздохнул и пристально посмотрел в мои глаза.

–– Твой благоверный совсем недавно на фальшивых торгах приобрел ликеро‑водочный завод, на который я имел виды.

–– На «фальшивых торгах»?

–– Да. Всех участников кинули, так как Сабуров, пользуясь своим служебным положением, приобрел завод еще до официального начала торгов. Я считаю это, по меньшей мере, несправедливо и непорядочно. Да дело даже не в порядочности и справедливости, – качнул он головой, – а в том, что эта мразь вконец оборзела. Этот беспредел уже достал меня. Когда‑нибудь он отправится на нары, я все для этого сделаю.

Я пристально смотрела на злое лицо Кирилла, не веря собственным ушам. Неужели у меня есть шанс обрести свободу вновь, избавившись от мужа? Об этом можно лишь мечтать, даже не надеясь на исполнение этой самой заветной мечты. Нары уж точно не светят Сабурову, избавиться от него, похоже, возможно лишь с помощью осинового кола, вбив его в грудь этого дьявола. Но благодаря сказанным Кириллом словам, я поняла, что готова на многое, дабы помочь ему исполнить мечту одну на двоих.

–– Значит, моя цена – какой‑то там заводишка?

–– Этот, как ты выразилась, заводишка приносит в год такую прибыль, что даже твоему коррумпированному муженьку столько не снилось, – насмешливо хмыкнул он. – Так что, если ты ему действительно дорога, он заплатит очень большую сумму за твою свободу.

–– А если нет? – тихо спросила я, всматриваясь в его глаза.

–– Никакого «если» и быть не может…

–– Почему?

–– Существует легенда, – загадочно улыбаясь, начал Кирилл, – что Сабуров и душу Сатане продаст за свою жену.

–– Ему нечего продавать… – произнесла я почти шепотом, уставившись на свой осиротевший пустой стакан. – Это всего лишь легенда…

–– Сандра, – шепнул Кирилл, а я подняла на него глаза.

Он так и не решился больше ничего сказать, тяжело вздохнув. В его монохромных глазах отчетливо виднелась жалость, и от этого сердце сжимала ноющая хроническая боль.

 

Шел пятый день моего заточения во временной тюрьме, которая на самом деле стала спасением. Слова Кирилла о моем вечном каземате были истиной в последней инстанции. Я не могла представить себя в стенах ненавистного мне дома, но, если верить его словам, я очень скоро именно там и окажусь. Сабуров согласился передать завод Кириллу и уже готовил документы на его отчуждение. Хотелось выть от душевной боли, слушая этот жестокий приговор, но у меня не было права выбора, ведь пешку всегда первой подставляют под удар, ведь она не представляет особой ценности для игрока.

Невыносимо было сидеть в комнате, которая вызывала отвращение. Я, выглянув за дверь и не обнаружив опасности, прошмыгнула в коридор. Беззвучие обволакивало дом, создавая видимость (ну, или слышимость) его необитаемости. Неспеша двигаясь вдоль стены, я всматривалась в таинственную вечно запертую дверь, которая неимоверно сильно манила меня с каждым разом все сильнее. Оказавшись рядом, я медленно опустила ручку и замерла: дверь, поддавшись, приоткрылась. Сердце отчего‑то учащенно забилось, а ладони стали влажными. Глубоко вдохнув, я распахнула дверь, уставившись на Кирилла. Он сидел в громадном офисном кресле, что‑то рассматривая на экране ноутбука, стоящего на громоздком антикварном столе. Не отводя взора, я вошла в кабинет и толкнула дверь, которая спустя миг негромко щелкнула у меня за спиной. И вот только тогда Кирилл оторвался от монитора и поднял глаза. Он смотрел на меня так, как будто пред ним стояло невиданное существо, оставившее свои следы на пушкинских неведомых дорожках. Я замерла в волнительном ожидании, пытаясь понять, что же вызвало такое изумление в нем. Кирилл как‑то машинально и громко втянул носом воздух, не отводя своих серых глаз от моей напряженной фигуры.

–– Это действительно ты, – прошептал он, словно в горячке, а я нахмурилась.

Кирилл тут же развернул ноутбук, а я опустила взгляд на монитор и нахмурилась еще сильнее: на экране было фото с конкурса, ставшего для меня роковым, расчленившего мою жестоко убитую жизнь на «до» и «после». Блестящее от масла смуглое рельефное тело в белоснежном бикини и призовой кубок в руках напомнили о моей глупости и беспечности, а еще о Сабурове, который с такой легкостью заимел себе желанную игрушку. Я подняла непонимающий взгляд на Кирилла, все еще прибывая в режиме ожидания.

–– Под твоей толстовкой действительно гора этих стальных мышц? – спросил он не в силах поверить своим же глазам.