Жена мятежного лорда

В малой столовой был жарко растоплен камин, с парадного стола снята шелковая скатерть и постелена льняная простынь. Два ведра ледяной колодезной воды дожидались Тали и нэвы‑Истолы.

– Погасить камин, свечи, занавесить окна,– отрывисто бросила Тали. – И еще одну пустую емкость для использованной воды.

– А сразу нельзя было сказать,– едва слышно буркнула служанка. И вздрогнула от ехидного:

– Вас тяготит работа в доме графа? Хотите в поля? Или в трактир подносы носить?

От злости у Тали между пальцев начали проскакивать искры. И она, не теряя времени, растерла в пальцах нэву‑Истолу и бросила получившуюся кашицу в воду. Которая сразу же осветилась холодным, голубым светом.

Оставив воду на минуту, Тали опустила во второе ведро оставшуюся простынь, после чего, не отжимая, с головой укрыла ею полностью обнаженное тело раненного мага. К этому моменту из источников света осталась только вода с нэва‑Истолой.

Тали держала ладони над поверхностью воды и притягивала к коже свет. Захватив побольше очистительной силы, она переводила руки к голове Леора, и на простыни появлялись темно‑серые разводы. И чем дальше Тали перемещалась, тем темнее становилась подсыхающая от магии скатерть.

Редкие целители использовали нэву‑Истолу. При предельной простоте использования этот цветок имел небольшой минус. Совсем маленький – чем дольше очищающий свет соприкасался с человеческой кожей, тем сильнее была боль. То, что вначале ощущалось как приятная прохлада становилось обжигающим холодом, а после резкой, почти нестерпимой болью.

Голени и ступни Леора Тали обработала уже на чистом упрямстве. По побелевшим щекам катились крупные слезы. Руки дрожали, колени стали мягкими. На закушенной губе выступило несколько капелек крови.

– Растопите камин, его нужно хорошенько прогреть,– бросила она. – Воду слить под больное растение. Дерево или куст.

Пошатнувшись, Тали почувствовала на своей талии горячие, крепкие ладони. Граф Террант едва успел поймать ее.

– Сегодняшнюю ночь мой побратим Дианор проведет у постели мастера Леора. А я буду сидеть под дверьми вашей спальни,– спокойно, уверенно произнес Ричард. – В рейд никто не выйдет.

– Мне не остается ничего другого кроме как вновь поверить вам,– едва шевеля губами произнесла Тали. – Никаких лекарств Леору нельзя. Ни в коем случае. Даже если с небес сойдет сама Иста‑эль и будет утверждать обратное. Любое, самое слабое зелье данное с самыми лучшими побуждениями убьет Леора.

До спальни Тали дошла сама, намертво отказавшись принимать помощь графа.

– Мы не в тех отношениях, милорд, чтобы вы носили меня на руках.

Вспоминать о том, как он нес ее через лужу Тали не стала. Маленькие слабости бывают у всех. А сейчас она должна быть сильной. Если не ради себя, то ради мастера Леора, чья жизнь висит на волоске и зависит лишь от благородства Дианора. И Тали крепко сомневалась, что наемник Дин знает хоть что‑то об этом странном звере – благородстве. Надежда была только на то, что он побоится подставить побратима.

 

Глава 7

 

Ричард тщательно осмотрел оставшееся от трав и зелий месиво. Что‑то поднял, упрятав в белоснежный платок. Проследил нечеткий след до двери и, нахмурившись, вернулся к шкафу:

– Ничего не пропало?

– Я не смотрела,– покачала головой Тали. – Завтра. Я сейчас не смогу.

Скользнув пальцами вдоль створки, граф снял тонкий волос, который упрятал в отдельный платок. Тали даже на мгновение заинтересовалась, сколько у него их припасено. Но острые иголочки, покалывающие ладони, отвлекли целительницу.

Ричард посмотрел на бледную до синевы невесту и спросил:

– Этот обряд отнимает так много сил?

– Нет, милорд,– устало отозвалась Тали. – Это просто очень больно и одновременно очень холодно. Хотя и магии требуется много, но чистой. Не нужно удерживать в сознании формулу или рисунок.

Она вяло поболтала в воздухе рукой, будто пытаясь изобразить магическую фигуру.

– Всем больно?

– Только людям. Эльфы же лечатся только нэва‑Истолой. Эта раса не болеет в принципе, но отравить их можно. Или ранить. Для ран применяют сайто‑Сан. Но людей он убивает. Как целителя, так и раненного. Вы закончили, граф? Прикажите принести дополнительное одеяло и горячий чай в большой, толстостенной кружке.

– Сейчас все будет, миледи. Через сколько вы уснете? Я хочу поговорить с людьми.

– Вы действительно собираетесь ночевать у меня под дверью?

– Я всегда держу слово,– скупо улыбнулся лорд Террант.

Выйдя в коридор Ричард осмотрелся и с силой дернул за шнур, вызывая служанку. Не рассчитав силу, граф с некоторой неловкостью отодвинул ногой оборвавшийся витой шнур. Как будто он всегда валялся у стены.

Служанка примчалась быстро, и вздрогнула, увидев вместо леди лорда.

– Подайте в комнату крепкий, сладкий, очень горячий чай в моей походной кружке. И пусть вся прислуга соберется в обеденной зале. Принесешь чай лично ты, поняла? Никого другого не пропустит защита.

– Да, милорд,– коротко ответила служанка, развернулась и, подобрав юбки, опрометью бросилась выполнять приказ.

Сам граф отправился в левый флигель – там он разместил своих бойцов после вынужденного переезда из замка.

Он был до крайности зол и разочарован произошедшим в его доме. Кому‑то из слуг (а подозревать свои людей Ричард не стал бы ни в коем случае) пришло в голову променять сытую и спокойную жизнь на…а на что собственно? На единоразовую выплату? Но кто может заплатить за смерть обычного боевого мага? Такие вещи стоят максимум десять золотых, а зарплата у той же служанки пять. Граф покачал головой, в подкуп ему не верилось.

Теперь из‑за всего этого бардака людей придется лишить отдыха, с которым и так то и дело происходили накладки. То молодые идиоты выскочат за городские стены и их родители бегут к графу – спаси‑помоги, ты ведь наш сюзерен. То купец не в срок обоз выведет. А теперь и надежного тыла лишились.

Перейдя во флигель Ричард кивнул караульному и негромко приказал:

– Собери людей в общей комнате.

Общей комнатой именовали кухню. Парни освободили ее большую часть и поставили огромный стол. А для приготовления еды им хватало огромного казана и маленькой печурки. Двадцать два крепких стула, мощный, дубовый стол. Несколько сундуков и пустое окно с чахлым кустиком домашней ежевики – братья‑воздушники не оставляли надежд вырастить ягоды.

Собрались воины быстро. Помятый со сна десяток бойцов и еще десять мрачных, бодрых, уже осведомленных мужчин.