Злой маскарад

Несмотря на это, я мог сказать, что он был снобом в искусстве.

 

От него исходила претенциозность.

 

Скоро он разразился бы напыщенной критикой из‑за того, что мои скульптуры не соответствовали его узкому определению искусства.

 

Я наблюдал, как он разглядывал одну из моих скульптур. В его глазах сверкнула жадность.

 

Нет. Он не критик. Он покупатель.

 

Мое презрение к нему возросло.

 

Такие люди, как он, покупали произведения искусства, потому что ожидали, что их ценность со временем возрастет. Это позволило бы им продавать их с прибылью. Для него моя скульптура не выходила за рамки его разума и не заставляла его глубже задумываться о мире.

 

Для него это были акции или недвижимость.

 

Его не волновала кровь, которая пролилась при создании произведения, все дело было в том, чтобы покупать дешево и продавать дорого.

 

Еще одна чернокожая официантка, жонглируя подносом, уставленным напитками, направилась в его сторону.

 

Дьявольская улыбка расплылась по его лицу.

 

Я приподнял брови.

 

Он огляделся по сторонам, и когда она начала проходить мимо, он похлопал ее по заднице.

 

Какого хрена?

 

Волна ярости вскипела во мне.

 

Я увидел испуганное выражение лица официантки, мгновенную паузу в ее походке, прежде чем она быстро убежала.

 

Гребаный кусок дерьма.

 

Никто другой не заметил.

 

Но я сделал.

 

И я не мог бездействовать.

 

Разозлившись, я положила зажигалку обратно в карман и направилась к нему.

 

Комната, казалось, расплылась, голоса вокруг меня превратились в отдаленный гул.

 

Все, что я видел, был он, ухмылка все еще не сходила с его лица, уже сканируя комнату в поисках, вероятно, своей следующей цели.

 

Я остановилась перед ним, загораживая ему обзор. “Наслаждаешься шоу?”

 

Он на мгновение прищурился на меня, пытаясь узнать меня. “А ты кто?”

 

“Художник”, – ответила я ледяным тоном. “Тот, кто не одобряет сексуальное насилие на моем показе”.

 

“Сексуальное насилие?” Его глаза слегка расширились, но он быстро оправился, изобразив фальшивый смех. “Давайте не будем такими … разбуженными. Это все забавы и игры”.

 

“Не для нее”, – прорычал я. “И не для меня”.

 

“Посмотри сюда –”

 

“Вам повезло, что я на испытательном сроке из‑за того, что ударил другого идиота на моем последнем показе. Очевидно, я должен доказать суду, что я не сумасшедший с проблемами гнева”. Кипя от злости, я подошла ближе. “Но, если я когда‑нибудь поймаю тебя, когда поблизости не будет свидетелей, я проявлю изобретательность”.

 

Он открыл рот от шока.

 

“Уходи”. Я приказал. “Прежде чем я решу, что меня не волнуют последствия”.

 

Моя угроза тяжело повисла в воздухе между нами.

 

Дрожа, он отступил назад. “Я‑я собирался купить много. Вы теряете несколько потенциальных продаж –”

 

“Некоторые вещи важнее, чем гребаный ценник”. Я сверкнул глазами. “Убирайся нахуй отсюда!”

Его лицо было маской шока и смущения, когда он ускользнул.