Злой маскарад

“Есть ли грань в искусстве?”

 

Я стиснула зубы и остановилась, желая увидеть, к чему это приведет.

 

“Использование огня в этой коллекции действительно поразительно. Это создает ощущение опасности и страсти, которые действительно притягивают меня”.

 

“Я думаю, он пытается что‑то сказать?”

 

“Как ты думаешь, в чем смысл послания?”

 

Я обратился к двум критикам – мужчине, одетому в черное, и женщине, надевающей белое.

 

“Я не уверен, в чем смысл, но это может быть проблематично”.

 

“Как эти пьесы могли стать проблемой?”

 

“Огонь долгое время ассоциировался с разрушением и хаосом. Трудно примирить это с чувственной и эротической природой этих скульптур”.

 

“Но именно это делает эти произведения такими мощными. Они бросают нам вызов охватить темные аспекты желания и страсти”.

 

Я застонал от досады и направился прочь.

 

“И все же я не уверен, что слияние секса и огня является здоровым или продуктивным”.

 

“Я не могу поверить, что ты такой суровый”.

 

Раздраженный, я направился дальше, желая вернуться к охоте.

 

Вскоре я проложила свой путь через небольшую группу женщин.

 

Я чувствовал, что это были фанатки‑энтузиастки искусства, возможно, арт‑токеры и видеоблогеры. У них были телефоны, они все записывали и постоянно говорили в свои устройства. Возможно, они разговаривали с живыми зрителями.

 

Одна из них посмотрела в мою сторону, покраснела и продолжила разглядывать меня. Опустив телефон, на ее лице появилась кокетливая улыбка.

 

Когда я подошел ближе, она схватила кончик своих рыжих волос и накрутила прядь на палец.

 

Когда я подошел, она подмигнула мне.

 

Не ты, милая.

 

Опять же, ей не хватало того, к чему я стремился, но не мог назвать себя.

 

Черт возьми. Эта охота становится бесполезной.

 

Я прошел мимо нее, не заинтересованный в том, чтобы трахать безымянного незнакомца, жаждущего влияния.

 

Но потом кто‑то привлек мой взгляд справа.

 

Хммм.

 

Я повернулся в ту сторону, как будто меня тянуло этим невидимым, божественным источником.

 

Я остановился как вкопанный.

 

Кто это?

 

У нее была темно‑коричневая кожа. Ее густые вьющиеся волосы вились вокруг головы и немного спадали на плечи.

 

И ее тело . . .

 

Ей следовало бы стать моделью для моих скульптур. Ее фигура могла похвастаться изгибами во всех нужных местах.

 

Она была на черных каблуках, от которых у меня рябило в глазах. Темно‑синие брюки облегали ее пышную задницу и мощные бедра. Тем временем консервативная ярко‑синяя рубашка пыталась скрыть эти полные груди, но делала это ужасно. Даже застегнутый до самой ее нежной шеи, я мог разглядеть мягкие холмики под тканью.

 

Кто она? Как ее зовут?

 

Она изучала одну из моих скульптур, ее глаза обводили линии обнаженного тела.

 

Что она думает?