«8-ка». Мы двое против всех

– На вон, тоже вытрись, – буркнула она, протянув вафельную тряпку. – У тебя капает с конца, всю постель мне изгадишь. Откуда в тебе столько? Вроде вчера с тобой трахались.

– Позавчера, – поправила Лариса. – Я была на заработках. А вчера уже лежала тут с красным флагом под жопой.

– Поздравляю с победой, – сказал я, повернувшись к сопернице. – Ты молодец.

– Это не победа, а случайность, – возразила она, протянув мне руку.

Пожатие тонких пальцев оказалось неожиданно крепким. Желтый камень взглянул с уважением.

– Случайность, – эхом отозвалась Регина, влюбленно глядя на меня.

– Да, случайность, – седьмая девушка кивнула. – Он вышел из меня сухим.

– Пожалуй так, – Наташа поправила красную бретельку на плече. – Это я как‑то… неловко закусила. Иначе бы не сорвался.

Я промолчал.

Я сам не мог понять, выиграл или проиграл. Скорее всего, я просто оказался в ситуации, в которой еще никогда не бывал.

– Вот что…

Наташа свернула испачканное полотенце мокрыми местами внутрь и положила его на край кровати, потом взглянула на меня:

– Ты выдал струю, поэтому игра закрыта. Но семь номеров выдержал по всем правилам. Твой срыв – формально моя вина.

– Именно так, Наташка! – сказала Лариса. – Пусть кто‑нибудь попробует с этим спорить.

Она поддерживала меня всегда и во всем, хотя между нами не имелось серьезной привязанности, кроме удовольствия поиметь друг друга в положении «стоя лицом к лицу».

– И я решаю так.

Моя «жена» обладала врожденным талантом руководить.

– Будем считать, что Яшка играл не в «десятку», а в «восьмерку». И выиграл свои восемьсот рублей. Последние три номера… кто там остался?

Наташа зажмурилась, не оглядывая комнаты. Истинная судья хранила массив информации в голове.

– Гульназ, Розалия и Виктория…

– Да, Вика, Розка и Гулька, – подхватила Лариса. – Номера восемь, девять и десять.

– …Забирают ставки и уходят с миром. На этом игра закончена. Все свободны, включая конвой.

– Справедливое решение, – сказала девушка номер семь.

Похоже, она устала от схватки не меньше моего, еще не вставала с кровати.

– Держи файду, – сказала Наташа.

Вынув из лифчика мокрую пачку, она принялась разлеплять купюры.

– Таких трудных денег я еще не зарабатывал, – честно признался я.

– Вы трое, идите сюда, – продолжила Наташа. – Держите свои сотни.

– Мне, пожалуйста, верни не грязную, – сказала чистюля Розалия. – Я сдавала свежую.

– Деньги не пахнут, Розка‑Заморозка. Еще Веспасиан сказал.

– Даже если обспусканы, – добавила Оля.

– Роза, пошли ко мне, у меня есть чистые, – предложил я.

– Идите вы все, – ответила она и пошла одеваться.

 

– –

 

Коридор общежития, с обеих сторон стиснутый закрытыми дверьми, напоминал подземный переход: был столь же низок, грязен и душен. Между стенами дрожала смешанная вонь: табачная, кухонная, туалетная и даже пеленочная, хотя детей на нашем этаже водилось не так уж много.

Я стоял, прислонившись к стене около Наташиной комнаты, и ждал девушку №7. Я не знал, зачем это нужно, но хотел перекинуться с ней парой слов.

Дверь открывалась и закрывалась. Спортсменки спешили по своим норам, не солоно хлебавши, но эта почему‑то замешкалась.

В кармане рубашки квакнул телефон.

Звонила Эльвира. Энергичное лицо вспыхнуло на дисплее так, словно она весь вечер мечтала пообщаться именно со мной.

– Яшка, ты можешь говорить? – без предисловий начала Эльвира. – Или еще играешь?

– Отыграл, – ответил я. – Говорить могу.

– Ко мне придешь?..

Наташина дверь проскрипела в очередной раз.

В первый момент последнюю соперницу я не узнал, а почувствовал, настроенный именно на нее. Девушка, которую я видел обнаженной, была в выцветшей красной куртке поверх домашнего платьица и в дешевых серых сапожках на голую ногу. Она приходила на нашу «восьмерку» из другого общежития. Это одновременно и удивляло и не удивляло: спортсменка такого уровня не могла замыкаться в своем корпусе.

Сочетание домашнего и уличного в одежде показалось трогательным. Сам вид девушки говорил, что играет она не из любви к процессу и не от хорошей жизни. Во всяком случае, прочие «восьмерочницы», приходя издалека, имели вид принцесс в изгнании, а эта словно выбежала из дома в магазин и теперь спешила обратно.

– …А, Яшка?..

– Что‑что?

Я встрепенулся. Думы о девушке, сорвавшей мне игру, отвлекли от Эльвиры.

– Прости, Элька! Задумался, как попугай на жердочке.

– Так слушай. Булат был записан, но уехал в город к дядьке, там напился и застрял. Антон в резерве, я сначала позвонила тебе. Придешь?

После того, как по тайной договоренности я стал бесплатно состязаться с Эльвирой между другими номерами, а потом удовлетворять ее перед возвращением соседки, наши отношения стали совершенно иными. Теперь она стремилась поставить меня на игру в ущерб всем прочим.

– Так придешь, или нет? Все уже готовы. Восемь штук плюс я.

Девушка из соседнего общежития удалялась по коридору легкой, но невероятно усталой походкой. Сзади она выглядела совсем маленькой и аккуратной, я наверняка мог поднять ее одной рукой. При том эта девушка переиграла меня вообще без рук.

– Спасибо, Эля, ты настоящий друг, – быстро сказал я. – Но я уже мертвый, играть не могу. Звони Антону. Целую тебя до следующего раза.

Не дожидаясь ответа, я дал отбой и поспешил за незнакомкой.