Адский сон 1. Калейдоскоп
– Я давно планировал его пересадить в отдел к коллегам. А на новый проект столько надежд и планов, что нужно держать руку на пульсе. Нагрузка увеличится, поэтому без помощника и контролёра процессов на всех уровнях мне не обойтись.
Я бросила взгляд на открытую фрамугу и улыбнулась:
– Главное – не околеть. Вы же знаете, какая я мерзявка…
Шутки шутками, а этот вопрос волновал. Мама с детства называла лягушкой, потому что у меня всегда ледяные руки и ноги. Я патологически мёрзну, а для нормального функционирования всех моих умственных и физических систем нужны были двадцать семь градусов по Цельсию как минимум, а если все тридцать – блаженство в квадрате. Естественно, что мне не хотелось менять тёплый уголок на ледяной. Всё смогу стерпеть, но холод станет ежедневной пыткой.
– Я думаю, мы найдём компромисс,– ответил Виктор и подмигнул.– Ну что, согласны?
– Но вы готовы к тому, что я всё же гуманитарий и не разбираюсь в инженерных вопросах?– решила уточнить.
– А что, вы не уверены в себе?– с хитрецой во взгляде спросил он.– По‑моему, вы неглупая…
«Причём тут ум и тип мышления?»– недоумённо сглотнула я, но ответила другое:
– Хотелось бы надеяться, что задачи будут посильны…
– Всё, что тренируется, то развивается!– категорично выдал тот с абсолютной уверенностью, что его вопрос о согласии – всего лишь дань вежливости, а так – дело решённое.– Пора выбираться из скорлупы, Ева. Итак, каков ваш положительный ответ?
Но каким ещё мог быть мой ответ, если это добровольно‑принудительное предложение? Сказать «нет» второму партнёру‑собственнику архитектурного бюро, значило бы противопоставить себя ценностям фирмы, за которые тот так радел. А «да» грозило пением регулярных мантр по сохранению равновесия.
«О‑м‑м… О‑м‑м»,– помимо воли запело сознание.
– Что ж, давайте попробуем,– ответила с учтивой улыбкой и поставила жирную точку в своём ежедневнике. Грифель карандаша звучно щёлкнул, и длинный острый кусок графита покатился по столешнице.
– Тогда садитесь ближе, расскажу вам о проекте,– ухмыльнулся Виктор и развернул ко мне монитор.
Глава 2
Уходя домой, только и думала о том, как поменяется каждый мой день. Так не люблю резких перемен! Всё новое сковывает, и долго не могу войти в колею. А сейчас нужно привыкать к новым правилам поведения, постоянному контролю и критике, живо реагировать на нового шефа… вообще, реагировать, потому что я, скорее, слушатель, чем активный собеседник, а также к необычным заданиям и поручениям, к тому, что теперь мне должно быть впереди планеты всей и вовлекаться в общение с теми, с кем не слишком удаётся. Я боялась, что под влиянием небыстрой адаптации не смогу сразу быть эффективной, и это вскоре разочарует нового шефа. А его отношение напрямую отражается на бонусах – это в коллективе знают все.
На самом деле, мне довольно неплохо работалось в бюро уже почти год, хоть и по‑прежнему посматривала на вакансии с режимом хоум‑офис. В целом коллектив устраивал, отдельные его представители даже радовали. Нигде не бывает идеально. Я стараюсь не выделяться замкнутостью, даже острить умею, когда атмосфера и люди располагают, но интроверту всегда лучше работается наедине с монитором и клавиатурой.
Несмотря на то, что в определённый период жизни пришлось наточить зубы: могу не соблюсти общепринятых правил, отстаиваю своё, если объективно понимаю, за что борюсь, – в корпоративной среде я всегда соблюдала установленный порядок и не нарушала личного пространства других. Я стремлюсь избегать конфликтов. Однако, потому что ни с кем не общаюсь на личные темы, в застольях не участвую, не присутствую на корпоративах, не все коллеги воспринимают меня, как своего. Нелюдимой в глаза не называли, разве что кошкой, которая гуляет сама по себе… Теперь же понимаю, что удостоюсь массы новых прозвищ и насмешек: на меня возложили контроль сроков выполнения задач по новому проекту и дисциплины, которая как‑то ослабла после ухода ГИПа[1]. А наши «креативные» сотрудники не выносят вмешательства в их работу вообще и некомпетентных коллег в частности. Я не инженер, даже не дизайнер. В бюро практически одни мужчины от двадцати семи до тридцати пяти лет, но ведут себя, как подростки в пубертатный период. Мне же придётся договариваться со всеми ними и вырабатывать терпение.
* * *
Я сбежала по ступеням к парадной двери и вышла на улицу. Взглянув на часы, поняла, что успеваю на свой троллейбус. Но, сделав первый шаг с крыльца, чуть не поскользнулась, вновь наступив на какой‑то флаер.
Голова закружилась, мгновенно потемнело в глазах, не так, как обычно, а словно цветная воронка спиралью пошла. «Наверное, пора менять линзы»,– мелькнула мысль. Едва сохранив равновесие, разогнулась, тряхнула головой, поморгала и потянула плечи назад. И тут же ощутила чьи‑то крепкие пальцы на локте, а следом раздалось:
– Всё нормально?
Я мигом отдёрнула руку и отшатнулась.
– Эй, ты чего?– удивлённо вскинул брови Филипп.
С детства не переношу, когда ко мне прикасаются без разрешения. Вообще не люблю рукопожатий, невинной поддержки за талию или за спину, лишних обнимашек, тем более от чужих… Но это был тот самый Корнеев, которого скоро выселят из кабинета Самоносова – простой дружелюбный парень. Пришлось растянуть губы в неловкой улыбке, чтобы разрядить атмосферу и скрыть раздражение, шипами полезшее из‑под кожи.
– Напугал…
– Сорян… Увидел, что ты шатаешься, думал, щас грохнешься в обморок…
– Не дождёшься!– засмеялась, поправляя ремень сумки на плече.
– Давай довезу?– кивнул Корнеев на свой ярко‑синий джип‑пикап.
– Спасибо, Филипп, но я сама.
– Да ладно, мне не сложно. Посмотрю хоть, где ты живёшь…
– Нет, с тобой болтать надо, а я по дороге хочу над статьёй поработать,– шутливо отмахнулась я.
– Ты совсем зависла в сетях, на новогоднем корпоративе не была. Замкнулась в четырёх стенах. У тебя хоть друзья здесь появились?
«И откуда ты только знаешь?»– недовольная его проницательностью, подумала я и отвернулась к тротуару.
– До завтра, Филипп…
– Ева, пора что‑то менять… Так нельзя…
«Может, ты и прав… но не прямо же сегодня…»
[1] ГИП – главный инженер проекта.
