Амбивалентность

В ночь на воскресенье мне снилась школа. Снилось, как я пришла в новый класс, где все уже сдружились. В этом сне на меня смотрело бесконечное количество незнакомых лиц, и все они смеялись. В руках я крепко сжимала свою сумку, с которой сейчас хожу на учебу и для которой в пятницу провела дурацкую спасательную операцию. Все показывали на нее пальцем, а потом стали пытаться отнять, вырвать из моей хватки. Когда им это удалось, они стали рассматривать лежащие в ней вещи, бросать их на пол и гоготать.

Я распахнула глаза. Ну и приснится же! Реальность оказалась гораздо приятнее. Я выглянула в окошко – там на веранде нашего дачного домика мама с папой сидели за деревянным столом, пили чай и что‑то живо обсуждали. Меня ждет прекрасный солнечный день на природе, я буду загорать на все еще зеленой траве, на обед родители приготовят салат из ароматных овощей и домашнюю картошечку, а потом мы прогуляемся до реки.

На природе я чувствовала себя умиротворенно и расслабленно, наслаждалась свежим воздухом и звуком мирно шелестящих деревьев, ничто меня не тревожило и не волновало. Однако вечером, когда мы ехали домой, мысли о завтрашнем дне лезли в голову все настойчивей и настойчивей. Я десятки раз взвешивала разумность намеченной линии поведения и убеждала себя, что отказаться от неё будет проявлением слабости и безвольности. Родители заметили, что я притихла, но я лишь сказала, что просто хочу спать. Не особо убедительно, но они лезть не стали. Мне не нравилось, что теперь приходится постоянно увиливать от ответа на вопросы о своем настроении или делах в универе, но и обсуждать Ярова с родителями, а уж тем более, жаловаться на него, я точно не собираюсь.

В понедельник я приложила максимум усилий, чтобы поднять себе настроение. Надела любимую обтягивающую темно‑синюю юбку, решилась раз в кои‑то веки надеть каблуки, сделала пару пшиков дорогими духами, которые обычно использовала только по праздникам, сбрызнула волосы спреем для блеска. За завтраком, игнорируя совесть, умяла половину плитки шоколада и повторила конспекты, чтобы и во время пар чувствовать себя настолько уверенно, насколько это возможно. Напоследок я взглянула на себя в зеркало, приподняла подбородок и прорепетировала прямой взгляд и снисходительную улыбку.

В университете я весело болтала с Катей и другими однокурсниками, улыбалась, смеялась и прекрасно отвечала на семинарах. Пару раз я поймала на себе презрительный взгляд Ника, будто мое хорошее настроение не соответствовало его планам. На это я как раз и рассчитывала. Ожидал увидеть сегодня замолчавшую тихоню? Ну уж нет! И только когда никто не видел, я расслаблялась, стирала с лица притворную улыбку и делала глубокий вдох, пытаясь унять сердцебиение. Ну почему я вообще нервничаю?! В обед, когда мы с Катей сидели в столовой, она все же заметила, что со мной что‑то не то:

– Лер, ты вообще слышала, что я говорю?

– Извини, я просто… не выспалась, – использовала я ту же отговорку, что и для родителей.

После обеда у нас будет ещё две пары, и надо успеть осуществить задуманное.

– У тебя что‑то случилось, что ли? – Катя, конечно, не поверила в мою ложь.

Я долго молчала, не глядя на подругу, затем решила все рассказать. Мне необходимо с кем‑то поделиться. Может, хоть тогда часть напряжения отступит.

– Что я тебе говорила! – Воскликнула подруга. – Не надо было к нему лезть! А если бы у тебя не оказалось его телефона?

Этот вопрос я и сама себе задавала, но если бы да кабы…

– Все же нормально закончилось, – попыталась успокоить я и усмехнулась, – он думает, что мне ужасно жаль и что я больше так никогда не буду.

– Думает? – Непонимающе и с ноткой недовольства переспросила она. – А на самом деле?

– А на самом деле, очень даже буду, – самодовольно заявила я. – Пошли, скоро звонок.

Катя всеми правдами и неправдами пыталась выяснить, что я задумала, и непременно отговорить от этого. Я не хотела спорить и просто переводила тему.

Предпоследняя пара стала для меня самым настоящим испытанием. После нее у меня останется всего одна перемена, чтобы что‑то сделать. Конечно, вся моя бравада перед Катей была показной. Теперь я начинала осознавать, что поступаю глупо и как‑то по‑детски, а ведь я даже не обдумала, как лучше действовать. Но если я совсем ничего не сделаю, буду корить себя за это. На протяжении всего занятия я смотрела в сторону Ника, слушала, как он огрызается с преподавателем и в очередной раз доказывает, что не обязан ходить в белой рубашке, не обязан отвечать на вопросы или писать лекции. Пока я наблюдала за ним, Катя с подозрением наблюдала за мной. М‑да, не сказать, чтобы эта слежка дала мне хоть какое‑то понимание того, что я собираюсь делать.

До звонка оставалось минут пять, и преподаватель начал отмечать присутствующих. Вдруг меня осенило. Надо действовать прямо сейчас! Яров стоит последним в списке, и ему придется ждать минуты две, пока его не назовут. Моя же фамилия гораздо ближе к началу, и как только меня отметят, я могу уходить.

– Зима Валерия, – раздался голос преподавателя.

Сердце застучало, как сумасшедшее.

– Здесь! Николай Георгиевич, – быстро обратилась я, пока он не продолжил, – можно мне идти? Мне надо в… деканат… там просили подойти.

– Да, иди.

Катя уставилась на меня, прекрасно зная, что ни в какой деканат мне не нужно. Я, насколько могла, быстро собрала свои вещи и ещё раз вздохнула. Ник сидел впереди и справа от нас и слушал болтовню очередной однокурсницы.

Я сделала несколько шагов вперед. Вот и его парта. Его сумка валяется на полу.

Не размышляя больше ни секунды, я схватила её за ремешок и со скоростью света вынеслась в коридор. Кажется, он спохватился только когда я была уже у двери. Коридор был еще совсем пустым, и лишь звук моих цокающих каблуков нарушал тишину. Утром я так усердно старалась себя приободрить, что совсем не задумалась о практичности такой обуви.

Сейчас я на пятом этаже. Слишком легко. Я поспешила на лестницу, когда сзади послышались приближающиеся шаги. Я побежала вниз, не оглядываясь. Чья‑то рука дернула меня за плечо. Черт, конечно, он меня догнал.

Но это был не Ник. Передо мной стояла запыхавшаяся Катя и ошеломленно смотрела на меня.

– Лер, ты что? – Выпалила она. – Ты совсем ку‑ку?

– Он идет? – Пытаясь отдышаться, спросила я и стала заглядывать Кате за спину.

– Не знаю, возможно, – по‑прежнему не понимая происходящего, пожала плечами она.

– Я спрячу его сумку в женском туалете. За вчерашнее, – заговорщически шепнула я. – Я побегу, иначе он догонит!

Не дожидаясь ответа, я поторопилась дальше по лестнице. Сумка Ярова неприятно ударяла в бок.

– Лер, это же глупо! Зачем ты вообще…

Услышать, что она сказала, я уже не успела. Прозвенел звонок, и коридоры четвертого этажа заполонили студенты. Отлично, это мне только на руку – если Яров увязался за мной, это может его задержать. Не обращая внимания на окружающие со всех сторон взгляды, я рванула в женский туалет и заперлась в свободной кабинке. Немного успокоила дыхание. Я бы с радостью окунула сумку прямо в унитаз и захлопнула крышку, но что сделает Ник, когда узнает об этом, лучше не думать. После недолгих размышлений сумка опустилась прямо на мокрый пол туалета. Фу. Остается надеяться, что здесь недавно была уборщица, и это просто вода.