Ангел для Демона
Единственной отрадой было присутствие поблизости Кости – моего личного охранника, который всегда следовал по пятам. В нём заключалась гарантия нашей с Мариной безопасности. Если бы не он, я бы ни за что не согласилась переступить порог дома Королёвых. Скорее, привела бы подругу к себе.
Когда тебя с рождения готовят к роли принцессы и папиной единственной наследницы, слишком рано привыкаешь к тому, что твой мир – это надёжный, охраняемый замок. В какой‑то момент, просто перестаёшь замечать постоянное присутствие прислуги и молчаливых телохранителей, расставленных по периметру. Сейчас я бы многое отдала, чтобы снова вернуть себе это ощущение полной защищённости…
– О чём задумалась? – вопрос подруги застаёт меня на балконе, куда я вышла подышать свежим воздухом. Смотрела на знакомый автомобиль, на котором Костя привёз меня сюда два дня назад.
Марина, в отличие от меня, выглядела намного лучше. Кажется, она и думать перестала о досадном инциденте, напрочь стёрла о нём все воспоминания. Даже одежда подруги (короткие джинсовые шортики и топ, открывающий загорелый живот с изумрудным камешком в пупке) говорила о том, что она снова была прежней свободной и раскрепощённой Мариной, какой я её знала всегда.
– Да так, – поспешила смахнуть с лица грусть и улыбнулась. – Отлично выглядишь. Собралась куда‑то?
Мой комплимент пришёлся по адресу. Пухлые, слегка тронутые матовым карандашом, губы растянулись в улыбке, обнажив жемчужный ряд зубов. Запустив пальцы в каре, нервно поправила причёску и прислонилась боком к двери.
– Катюш, – протянула подруга, надвигаясь на меня. Большие карие глаза стали огромными, брови изогнулись домиком. – Тут такое дело, – прикусила нижнюю губу. – Мне помощь твоя нужна. Очень‑очень.
– Марина, нет, – поспешила возразить. Взгляд, движения и голос девушки не предвещали ничего хорошего. Она, наверняка что‑то задумала. Нечто, что мне совсем не понравится. – Что бы ты ни собиралась предлагать, я против. Слышишь? Не надо меня ни во что втягивать.
На красивом личике отразилось недовольство. Тень опустилась на глаза Марины, в них появился недобрый свет.
– Ты всегда так! – закричала подруга, не заботясь о том, что нас могут услышать. Внизу хлопнула дверца автомобиля. Даже не оборачиваясь, знаю, что это Костя. Он стоит там, под балконом и смотрит на нас. Осуждает. – Что бы я ни делала, для тебя всё недостойно. Ну конечно наша прекрасная Катерина Ангелова не может понять простых смертных. У неё другая жизнь. Принцесса не опускается до моего уровня. Так?!
Её слова больно проходятся по сердцу. Режут плоть частными уверенными движениями, словно хирург, орудующий скальпелем. Бьёт точно в цель.
– Зачем ты так? – чувствую, как от обиды начинаю задыхаться. Голос дрожит, в уголках глаз собираются глупые слёзы. – Я же никогда тебе ничего плохого не делала. Я даже сюда переехала только ради того, чтобы тебя поддержать. А ты…
– А что я? – пожимает плечами, будто реально не понимает ничего. Смотрит на меня. Зло. С презрением. Впервые вижу такой взгляд. Раньше Марина не позволяла себе ничего подобного. Или позволяла?
Напрягаю память, чтобы выудить из тайников что‑то похожее, но не получается. Снова тщетно. Словно и не было другой жизни. До того случая много лет назад. До той жуткой ночи, когда нашла маму мёртвой…
– Я ничего, Катюш, – шипит Королёва. Она уже совсем рядом. Стоит, нависнув надо мной, сверлит глазами. – Просто хочу, чтобы ты помогла. По‑настоящему, делом, а не тупой, бессмысленной болтовней. Хоть раз в жизни. Или слабо? Принцессы только на словах могут что‑то делать, верно? Для действий у вас кишка слишком тонка. Ручки красивые, – берёт меня за запястья и сжимает, трясёт перед глазами, – замарать боишься. Как же. Тебе ими ещё картины писать. Шедевры свои за три копейки малевать, которые никому на хрен не сдались!
Больно. Но не от грубых прикосновений. Нет. От злости. Незаслуженной. Лютой. От той ненависти, что плещется в её глазах.
Я не заслужила. Ничем не заслужила такого отношения. Знаю ведь, что была хорошей подругой. Помогала, поддерживала. Делала всё, что в моих силах. Но мало. Недостаточно. Ей нужно больше. Намного больше, чем я могу дать…
– Отпусти, – приказываю. Впервые в жизни. Никогда раньше этого не делала, но сегодня решилась. Хватит! Довольно об меня ноги вытирать. Дёргаюсь в сторону, вырывая из жёсткого хвата свои запястья. Машинально растираю ушибленные участи. Знаю, что синяки будут. Кожа слишком нежная. – Я ухожу, – иду в комнату, проходя мимо застывшей Королёвой. Перед глазами летают противные мушки – предвестники слёз, а я стараюсь не замечать их. Игнорирую.
Замираю у входной двери всего на секунду. Знаю, что она стоит за моей спиной. Прожигает взглядом. Давит. Проклинает.
Оборачиваюсь. Медленно, продолжая держать осанку. Потому что так учили. Потому что по‑другому не умею.
– Я попрошу отца приставить к дому охрану, – удивляюсь, как спокойно звучит мой голос. Будто это не мне душу вывернули наизнанку. Будто не мои глаза горят от подступивших слёз. – Они обеспечат тебе безопасность, пока дядя Коля и тётя Яна не вернутся.
Марина молчит. Ждёт, когда уйду. Стоит в паре метров от меня, скрестив на груди руки.
– Пока, – выдавливаю на прощание и толкаю дверь.
Делаю шаг вперёд и проваливаюсь в темноту. Густую. Опасную. Пропитанную незнакомыми запахами.
Открываю рот в тщетной попытке закричать, но мне не дают. Чья‑то тяжёлая, шершавая ладонь сжимает дыхательные пути, перекрывая доступ кислорода. Крик застревает в глотке, перед глазами возникают красные кружки, сознание покидает меня.
4. Ангел
Голова болит и ужасно хочется пить. Во рту вяжет, будто меня накормили горькими пилюлями. Притом, заставили съесть целую горсть.
Пытаюсь пошевелиться, растормошить отяжелевшие конечности, но не выходит. Руки и ноги словно прикованы цепями, спина болит от контакта с металлической спинкой стула.
С трудом разлепив веки, оглядываюсь по сторонам. Вокруг темно и сыро. Спертый запах режет лёгкие, выворачивает желудок наизнанку. Единственный источник света – одинокая лампа под голым потолком прямо над моей головой. Ни одного окна. Стены серые, покрыты какой‑то вязкой жидкостью, которая поблескивает каждый раз, когда оказывается в зоне досягаемости тусклого электрического света.
Я одна в комнате. Рядом никого, кто бы мог помочь отвязать путы или объяснить, что происходит. В висках набатом бьёт паника, кожу показывает от мурашек.
Я не протяну здесь долго. В какой‑то момент ужас накроет с головой, и я сломаюсь. Как тогда, шесть лет назад…
Что произошло? Как я здесь оказалась?
