Ангел для Демона
Зелёные глаза с хищным блеском вылавливают мой взгляд, тонкие губы партнёра растекаются в животном оскале. Когда‑то давно мы были соперниками на ринге. Один раз ему даже удалось уложить меня на лопатки. Всего раз, но Лев не забыл. Триумф ещё кружит ему голову, несмотря на прошедшие годы.
– С началом взаимовыгодного сотрудничества, господин Уваров, – продолжает светить золотой улыбкой. – Рад снова видеть тебя. Сколько времени прошло?
Смотрю на него с показным спокойствием, в то время как внутренний Демон начинает медленно пробуждаться после долгой спячки. Чую ложь и притворство на расстоянии. Ненавижу, когда пытаются играть со мной.
– Достаточно, чтобы многое осмыслить, – произношу медленно, – но слишком мало, чтобы забыть. Надеюсь, – повышаю голос и поворачиваюсь лицом к камере, – этот проект станет одним из многих наших совместных работ. От себя лично и от имени компании «СтройГрад» приглашаю вас всех в ресторан, чтобы отметить начало строительных работ.
Покидаю зал последним. Не люблю больших скоплений людей. Сразу начинаю задыхаться, будто возвращаюсь в крохотную тюремную камеру, откуда нет выхода и спасения. Тогда, одиннадцать лет назад, думал, что не выживу. Не смогу вынести заточения. Сломаюсь под давлением горя и чувства вины. Но нет. Я оказался даже сильнее, чем мог себе представить. Выкарабкался. Не сдох. Назло ему. Назло всем своим врагам. Выбрался, чтобы отомстить.
И я это сделал. Уничтожил всё самое ценное, что было у Ангелова. Забрал и осквернил его сокровище. Его драгоценную единственную дочь.
Только легче не стало. Не смог забыть её испуганное личико. Не получилось выкурить из памяти нежный аромат девичьей кожи. Она стала моим проклятием. Новым рубцом на моей стене скорби…
Телефонная трель застала меня у входа в кабинет. Полез в карман брюк и выудил оттуда новенький смартфон – подарок от крестника. На экране отобразились его номер и улыбающееся лицо. Кажется, этого парня ничто не изменит. Как был романтиком с розовой ватой вместо мозгов, так им и остался. Только взрослее стал. Вымахал под два метра ростом. Почти как я.
– Слушаю, – принимаю вызов и захожу в кабинет.
Полумрак ультрасовременной комнаты с панорамными окнами поглощает меня без остатка. Прохожу мимо чёрного кожаного дивана и сажусь за массивный дубовый стол.
– И тебе привет, дядь Дим, – смеётся неунывающий оптимист. Голос дрожит, словно хочет что‑то сказать, поделиться чем‑то важным, но не решается. Неужели трусит? – Как дела?
За двадцать два года жизни Саши, большую часть которой он заменял мне сына, я успел изучить его вдоль и поперёк. Знаю его, как облупленного. Каждую интонацию, каждую паузу. Он для меня как открытая книга.
Поэтому, пропускаю бессмысленный вопрос мимо ушей. Не люблю пустой трёп.
Облокотившись на тёмную поверхность стола, хмурю густые, слегка тронутые сединой, брови. Лоб пересекают глубокие морщины, мелкие шрамы на левом виске становятся отчётливее.
– В чём дело, Саш? Что с голосом?
На заднем плане слышится копошение. Шорох, будто кто‑то бумаги перебирать. А затем женский голос. Тихий такой, спокойный. Мелодичный голосок, при звуках которого сердце в груди переворачивается и падает к ногам.
– Саш, ты долго? Я уже готова…
Холод пробегает по спине, заползая под кожу и проникая в плоть. Бусинки пота выступают над верхней губой, теряются в густой тёмной бороде.
Это она. Моя кукла. Катерина Владимировна Ангелова. Моя несостоявшаяся месть. Но… как? Как, чёрт возьми?! Она же исчезла. Ангелов постарался. Избавился от девчонки сразу же, как организовал на меня облаву. Я искал её три года. Три. Мать его. Года. И ничего. Никаких зацепок.
– Дядь Дим, – запинается крестник, возвращая из далёких далей. Тяжело выдыхает и вонзает кол прямо в спину. – Тут такое дело. Я женюсь.
10. Ангел
– Я приеду сразу, как решу вопросы с выставкой, – пообещал Саша, переплетая наши пальцы. Мы стояли у входа в аэропорт. До моего рейса оставалось чуть больше часа.
– Обещай, что не задержишься, – прошу я, глядя любимому в глаза. Впервые за всё время нашего знакомства, мне предстоит уехать от Саши. Далеко. В другую страну. Страшно как‑то. Даже не знаю, откуда взялось это тянущее чувство в груди. Словно не домой еду, а на край света…
– Ну, ты чего, конфетка? – подцепил пальцами мой подбородок и чуть приподнял. Горячие губы парня прошлись дорожкой от уголка губ к мочке уха и обратно. – Я когда‑нибудь тебе врал? Говорил что‑то и не делал?
Отрицательно мотнула головой, продолжая смотреть ему в глаза. Не могу отвернуться и разорвать тонкую нить доверия и безграничного счастья. Никогда не испытывала ничего подобного. Только с ним. С Сашей. С моим Сашкой.
– Три дня, Кать, – шепчет в перерыве между поцелуями. – Потерпи всего три дня, и мы снова будем вместе. Я приду к твоему отцу и попрошу у него твоей руки. Официально, по всем правилам. Хорошо?
Подносит мою левую ладонь к своему лицу, подставляя сапфир в форме сердца солнечным лучам. Камешек переливается, искрится на свету.
– Ты – моя, конфетка. Всегда будешь моей. Если Владимир Олегович откажется отдавать тебя, выкраду прямо из дома. Увезу за тридевять земель. Туда, где нас никто не знает. И будем жить вместе.
– В домике у моря, – продолжаю за него, прижавшись щекой к мощной груди любимого. – Только ты и я…
– Да, – соглашается Саша, а его сердце стучит у меня в голове. Часто‑часто. Будто отбивает азбукой Морзе. Я. Тебя. Люблю. – Три дня, конфета.
– Три дня…
Если бы я только знала, что вижу его в последний раз. Если бы знала, что три дня растянутся на долгие и долгие годы…
Но я не знала. Не могла знать. Как и того, что судьба приготовила для нас совем другое будущее. Жёсткое. Чёрное. Болезненное.
Будущее без него. И без любви…
***
Калининград, Россия
Что чувствует человек, вернувшийся в родной город после нескольких лет отсутствия? Наверное, радость и мандраж от предстоящей встречи с родными и близкими? Отголоски волнения и головокружительное ликование при мысли о том, что скоро увидит стены отчего дома. Самые надёжные и защищённые. Откроет массивную входную дверь и нырнёт в объятия отца…
