Ангел

Самым безобидным развлечением у них было пачкать девочек. Они встречали их у школы, и Женёк мазал выбранную жертву грязью, беря её из рук Павлика. Убегая от них, девчонки часто падали, разбивали коленки и локти, пачкали форму. Сидя на асфальте, они ревели, а Женёк подбегал и с наслаждением пачкал их. Один раз дошло до скандала. В школу пришла возмущённая мама одной из девочек и потребовала от завуча найти мерзавцев, извалявших её дочь. Та провела расследование, но не выяснила, кто это сделал. И им пришлось на время прекратить это «развлечение».

Слоняясь с Павликом по гаражам, Женёк несколько раз ловил и вешал кошек. Взглянув на Павлика, он ядовито спрашивал:

– Поможешь?

– Не смей! – кричал Ангел.

И Павлик, не в силах поднять рук, отрицательно качал головой, оставаясь стоять на месте. Женёк язвительно улыбался и продолжал своё чёрное дело. В подъезде он забил пинками соседскую кошку и гордо рассказал об этом Павлику. Тот печально слушал. И это не всё. Женёк нашёл где‑то крысиный яд, и они пошли в гаражи травить кроликов. Один дядька разводил их там в открытых клетках. Женёк разбросал по клеткам яд, и они убежали. А через несколько дней пришли и увидели плачущего над мёртвыми кроликами дядьку.

– За что?! – глядя в пустоту, вопрошал он. – За что, сволочи?! Фашисты!.. Всех потравили, всех до единого!.. Фашисты!

Женёк ликовал. Павлик грустно смотрел на дядьку.

Однажды Женёк пришёл с тряпичной сумкой, в которой что‑то шевелилось и попискивало, и ведром.

– Здорово, – сказал Женёк.

– Здорово, – ответил Павлик.

– Пошли, щас кино будет, – довольно сказал Женёк.

Павлик вопросительно посмотрел на него.

Женёк поднял сумку и пояснил:

– Соседка попросила утопить.

Павлик заглянул в неё и увидел там пятерых ещё слепых котят. Его сердце сжалось от ужаса, Душа оцепенела.

– Не надо, – попросил Павлик. – Давай отпустим.

– Чего?! – грозно спросил Женёк. – Ещё чего. Пошли, слабак.

Павлик побрёл за Женьком.

Они ушли к самому дальнему краю гаражей. Женёк отправил Павлика с ведром за водой в овраг неподалёку. Павлик покорно принёс. Женёк передал ему сумку и, покопавшись, достал из неё котёнка и бросил его в ведро. Тот, побултыхавшись несколько секунд, пошёл ко дну. Женёк поймал его и вытащил из ведра.

– Не, так быстро не пойдёт, – недовольно сказал он и положил котёнка на землю.

Тот немного полежал, пришёл в себя и, жалобно мяукая и выплёвывая воду, пополз в сторону. Женёк схватил его и снова бросил в ведро, с удовольствием наблюдая, как несчастный тонет. Павлик стоял рядом с сумкой в руках и безвольно наблюдал за происходящим. Женёк достал второго котёнка. Павлик отвернулся, чтобы не смотреть на это, достал из сумки дымчатого кроху и посадил его себе на левое предплечье. Котёнок неловко ползал по руке Павлика, тыкаясь мордочкой, ища мамину сиську. Женёк подошёл, посмотрел ехидно, забрал из сумки третью жертву и ушёл топить её.

«Возьму домой», – подумал Павлик, любуясь котёнком.

Женёк забрал четвёртого.

Павлик с нежностью рассматривал ползающего кроху. Подошёл Женёк и какое‑то время молча наблюдал эту картину. Павлик поднял полные счастья глаза, посмотрел на приятеля и снова опустил взгляд. Женёк схватил котёнка, развернулся и что есть сил швырнул его о железные ворота гаража. Послышался глухой удар, и тельце крохи сползло вниз, оставив на воротах пятно крови. Женёк со злостью пнул по ведру, оно отлетело на несколько метров. Вода разлилась, мёртвые котята разлетелись по земле.

– Забирай и пошли, – показывая Павлику на ведро, грубо сказал Женёк. – Сопли распустил.

Павлик взял ведро и, чуть не плача, побрёл за Женьком.

В другой раз они нашли на стройке топор. Целый день они ловили бродячих собак и отрубали им хвосты. Женёк рубил, Павлик вынужденно помогал – держал несчастных животных. Распалившись, Женёк отрубил последней собаке не только хвост, но и задние лапы. Бедное животное, хрипя от боли, уползло от них на передних лапах, истекая кровью. Павлик, окаменев от ужаса, смотрел ему вслед. Душа выла от жути.

Учились Женёк и Павлик плохо, не вылезали из двоек. Одноклассники их игнорировали. Женька – больше, Павлика – меньше, видели, что он попал под влияние. Классная руководительница Валентина Ивановна неоднократно вызывала родителей и проводила с ними беседы. Папа и мама Павлика были в отчаянии, не знали, как поступить. Им было жалко сына, принимать жёсткие меры они не решались. По ночам родители напряжённо искали выход.

– И что делать будем? – шёпотом с тревогой спрашивал папа.

– Не знаю, – тоже шёпотом отвечала мама. – Ты же отец, вот и разбирайся.

– Ну не пороть же его ремнём.

Мама промолчала.

– Ну нет, я не могу, – взмолился папа. – Зачем ремнём? Надо поговорить.

– Сколько уже говорили. И толку?

– Ремень – это тоже не метод.

– А что метод? – спросила мама. – Что ты предлагаешь?

Папа промолчал.

– Вот вечно ты так. Прячешься за моей спиной.

Папа молчал.

– Ты же пацаном в партизанах был, в разведку ходил. А с сыном совладать не можешь.

– Ну ты сравнила, – обиженно прошептал папа и отвернулся. – Ходил. И в разведку, и за языком с ребятами, и поезда подрывал… и из дома тайком к партизанам сбежал… И никто меня ремнём не порол.

Он вздохнул.

– А ты предлагаешь мне на родного сына руку поднять, – с обидой прошептал он.

Мама поняла, что это она зря, про войну, перебор. Погладила папу по руке, приподнялась и чмокнула его в щёку.

– Прости, я погорячилась.

– Ладно, – прошептал папа. – Принимается. Спи… Будем надеяться, с возрастом само рассосётся.

– Ой, не знаю, сердце болит, как бы беды не вышло.

– Типун тебе на язык. Спи. Завтра с ним поговорю.

Но, увы, не поговорил.

– Э‑эх, – с досадой произнёс Ангел, глядя на бездействие папы. – Помощничек.