Ангел

Первые волосы, появившиеся на лобке, крайне озадачили Павлика. Он не понимал, что с ним происходит. Какая‑то неведомая сила стала постоянно будоражить его, особенно по ночам. Мальчик критически оценивал свою внешность, внимательно рассматривая себя в зеркале, и не очень радовался увиденному: какой‑то несуразный хлюпик. Особенно бесили и угнетали прыщи, выскочившие по всему лицу. Павлик, ещё не осознавая почему, стал заглядываться на девчонок‑девушек. Класс для него разделился на две половины: прекрасную и другую, состоящую из мальчишек. Особенно волновала Павлика одноклассница Люся, за год заимевшая третий размер груди. Саму девочку это не радовало: молочные железы продолжали расти и ужасно болели, она старалась не касаться их. Прелести Люси гипнотизировали Павлика. Он уже не замечал её полноватого тела, коротковатых ног и прыщиков на лице. Люся представала перед ним одной большой грудью. Павлик еле держал себя в руках.

– Половые гормоны пожаловали! – язвительно заметил Ангел, следя за взглядом подопечного, устремлённым в Люсины прелести.

И задумчиво добавил:

– Банда пошла в наступление…

Душа с надеждой посмотрела на Ангела.

– Не переживай, – заверил он её. – Порешаем. Половые гормоны те ещё заводилы, кому хочешь голову снесут. Тут надо по‑умному. Уговаривать бесполезно…

Однажды, когда Павлик стоял рядом с Люсей и никого поблизости не было, Ангел неожиданно сказал:

– Чё ты? Потрогай её сиськи. Знаешь, как классно! Не бойся, давай!

Павлик тут же, сам не понимая, что делает, схватил Люсю за грудь. И в ту же секунду получил от неё мощную оплеуху. Он моментально отдёрнул руку. Следом от Люси прилетела вторая плюха, ещё более увесистая.

– Извини, – пробурчал густо покрасневший Павлик и поспешил прочь от одноклассницы, от греха подальше и удивляясь самому себе, зачем он это сделал.

– И вот зачем это всё? – недовольно спросила Душа у Ангела. – Для чего спровоцировал мальчика? И так проблем хватает.

– Чтобы поостыл маленько, – ответил Ангел. – Сама ж просила.

Душа, вздохнув, понимающе кивнула.

– Придётся пока притормаживать, – пояснил Ангел.

Душа внимательно слушала.

– Сейчас Павлика немного остудили, – продолжил Ангел. – И это хорошо. Но нужно быть начеку. Весёлая жизнь начинается, – грустно добавил он.

Павлик сел за парту и старался не смотреть в сторону Люси, ему было стыдно.

– Нам с этими бандитами – половыми гормонами до Павликовой старости жить, – задумчиво сказал Ангел Душе. – Привыкай.

Она понимающе кивнула.

С Женьком тоже происходила гормональная перестройка, от этого он стал ещё ядовитее и злее. Как‑то раз на очередной стройке Женёк, желчно поглядывая на Павлика, достал из внутреннего кармана куртки потрёпанную колоду карт с голыми девицами, и они до одури по нескольку раз просматривали их. В другой раз Женёк потащил Павлика за гаражи, за пазухой он придерживал что‑то тяжёлое. Павлик с любопытством поглядывал на выпуклость его куртки, размышляя, что это может быть.

Найдя укромное местечко, Женёк, осмотревшись на всякий случай по сторонам, вынул из‑за пазухи бутылку портвейна «Три семёрки». Павлик удивлённо посмотрел на него. Достав из кармана небольшой складной ножик, Женёк срезал верхушку пластиковой пробки и протянул бутылку Павлику.

– Пей.

Павлик неуверенно взял бутылку.

– Ну! Пей! Не ссы.

Павлик приложился к горлышку бутылки, приподнял голову и начал пить. Жидкость оказалась противной, кисло‑сладкой, и гортань сжал спазм. Сморщившись и чуть не поперхнувшись, он быстро опустил бутылку и отдал её Женьку.

– Чё, не понравилось? – недовольно спросил Женёк. – Слабак. Это вещь!

Запрокинув голову, Женёк, как заправский алкаш, начал бодро вливать в себя бормотуху. Опустошив полбутылки, он опустил её и, вытерев рот рукавом, сказал:

– Учись, слабак.

Павлик сделал ещё несколько глотков, остальное допил Женёк. Хоть сама жидкость и была противной, но наступившее состояние опьянения Павлику понравилось.

Душа недовольно ёжилась. Под анестезией алкоголя Павлик этого не чувствовал. Ангел саркастически наблюдал за происходящим.

Они полазили по гаражам. Женёк с наслаждением гонял попадавшихся им по дороге бродячих собак, забрасывая их камнями. Когда хмель из дружков немного выветрился, разошлись по домам. После этого они ещё несколько раз распивали алкоголь. Бутылки приносил Женёк. Душа возмущалась, но что толку – никто её не слушал.

Сегодня Женёк, поздоровавшись с Павликом, неожиданно заявил:

– Нынче пойдём в нормальную компанию. Вино, девчонки, то да сё.

Павлик растерянно глядел на Женька, не в силах сопротивляться.

Душа металась и ёкала, но мальчик старался не обращать на неё внимания. Ангел задумался на минуту и, хитро взглянув на Душу, заговорщически сказал:

– У меня идея. Я сейчас.

И пропал. Душа проводила его недовольным взглядом.

Женёк привёл Павлика в какую‑то квартиру. Их встретил хозяин – помятый мужик в наколках – и проводил в комнату. За столом сидели ещё один дядька и три изрядно потрёпанные бабёнки. Гулянка была в полном разгаре. На столе лежала нехитрая закуска: нарезанное сало, солёные огурцы, помидоры и квашеная капуста. В центре стояла початая бутылка водки.

Мужик за столом, гаденько улыбаясь, сказал:

– Здорово, пацаны, проходите, присаживайтесь.

У Павлика от напряжения бешено колотилось сердце, и Душа разрывалась на части.

– Не стесняйтесь, проходите, проходите, – подталкивая их сзади, сказал мужик в наколках.

– Смелее, – подбадривал сидящий за столом.

Павлик и Женёк подошли.

– Паха, – представился мужик за столом и протянул руку. Павлик неуверенно пожал её и тоже представился:

– Павлик.

– Иди ж ты, тёзка! – радостно воскликнул Паха. – Присаживайся.