Антихакер

– Жутко, – среагировал Марк на рассказ. Даже смерть животного ужасала. После того как он узнал, что кто‑то настучал на Марину ее работодателю, отравление собаки никак не было похоже на случайность. – Ты придумал неплохую историю, проканала. А с матерью Зайцевой удалось пообщаться?

– С ней получилось не очень. Я не знал, с чего начать. Даже фамилии матери у меня не было, ведь Зайцева – фамилия по мужу. Знал, что зовут Оксана Петровна. На похоронах к ней родственники обращались. Я позвонил в редакцию «Кузбасс Онлайн» и спросил Ирину Белохвостикову – автора статьи про Зайцеву. Представился сослуживцем и сказал, что готов дать интервью, если ей интересно. Мы встретились в кофейне в торговом центре. Такая молоденькая журналистка, просто девочка. Я даже сомневаюсь, что она уже закончила журфак, или что там они заканчивают сейчас. Я сразу сказал, что поддерживаю ее позицию по вине компании, но четко обусловил, что даю интервью только как аноним, иначе мне несдобровать. Она позадавала мне вопросы типа: каковы были отношения в коллективе, как Марина была как работник, могу ли я подтвердить, что ее уволили за утечку информации и она в этом была действительно виновна. Как я понял, это был ее основной интерес ко мне. Но я не стал отвечать на него утвердительно. Это ведь только слухи. Я сам поинтересовался, как чувствует себя мама Марины, журналистка ведь должна была пообщаться с ней. Сказал, что хочу с ней встретиться и передать от отдела помощь. Как ни странно, Ирина тут же достала свой смартфон и продиктовала мне ее телефон. Ну и все, убежала. Я думал, как‑то по‑другому представители прессы относятся к информации.

– Ты позвонил?

– Да, конечно. Мне ведь нужно было что‑то делать по твоему же призыву. И раз уж я зашел в эту игру, то позвонить было самое простое. Набрал сразу, прямо из кофейни. Ведь уже два дня обдумывал, что скажу. Представился тем же журналистом из интернет‑издания. Сказал, что Белохвостикова дала номер. Здесь даже не соврал по факту. Сказал, что, по слухам, у Марины был диагностирован рак. Может ли Оксана Петровна предоставить нам акт вскрытия или подтвердить, что при вскрытии были найдены признаки онкологического заболевания? Тон старался держать деловой и отстраненный, как представлял себе должен говорить профессиональный журналюга. Но мать пробить не удалось. «Молодой человек, – сказала она стальным тоном, – идите вы со своим расследованием на…» Дальше была уже ненормативная лексика. Может быть, не надо было так прямо спрашивать? Какую‑то историю придумать. Но мне тогда казалось, что идея со статьей отлично подходит. Поэтому для ветеринаров я уже историю из личной жизни придумал, а ведь тоже хотел как журналист зайти с вопросом.

– Ты молодец. Если честно, не ожидал, что у тебя вообще что‑нибудь получится. Думал, успокоишься после похорон и забьешь на свое чувство вины. А в свете того, что раскопал я, все это действительно выглядит очень подозрительно, – и Марк коротко, не рассказывая по телефону о методах, сообщил о доносе на Зайцеву. – Мы не можем сказать однозначно, виновна ли Марина в пересылке документов, но определенно можем теперь утверждать, что кто‑то пытался доставить ей неприятности. В связи с этим и отравление собаки – вряд ли трагическая случайность. Хотя связывать оба этих события одной веревочкой пока что рановато.

– Марк, вот как я тебе и говорил сразу, так оно все и есть. У нее не было врагов, пока она не рассорилась с мужем. Надо копать под него, и мы там точно найдем все веревочки.

– Ты его видел? Что про него знаешь?

– Видел на похоронах. Здоровый мужик, Маринка невысокая, ему, наверное, по плечо будет. Наверное, того же возраста, что и я. Шахтер, но на других шахтах работает. Не на нашем предприятии.

– Не густо. Повспоминай, что она про него рассказывала. Женщины всегда на работе про семью трут.

– Ладно, попробую.

– Я считаю, нам нужно разобраться с другими неприятностями. Пока то, что мы знаем, не ведет ни к кому. Отправителя письма нам не найти. Отравителя собаки тоже. Про болезнь узнать не получилось. У Марины был домашний компьютер?

– Был. Ноутбук. Она не раз рассказывала про фильмы, которые на нем смотрела.

– Вот бы мне в него попасть. Но он, скорее всего, сейчас у мамы или у мужа.

– Или у коллекторов. Они допекали Марину в последние месяцы за неуплату кредитов.

– Да, точно, ты же говорил про траблы с деньгами. Но она была безработная, одинокая. Отсутствие денег – это, наверное, нормально в такой ситуации. Но все равно здесь можно порыться. Подумай, кто бы мог быть в курсе.

– Хорошо, а ты чем займешься?

– Я попробую насчет болезни все‑таки выяснить. – Марка щелкнула шальная мысль. – Скажи, а у вас в конторе было ДМС?

– Что?

– Полис дополнительного медицинского страхования вам не оплачивали? Модно сейчас в больших компаниях.

– Да, был. Не ахти какой, конечно.

– Он ведь на год выдается? При увольнении не аннулируется?

– Я что‑то не вдавался в такие подробности. Вполне возможно. А что?

– Скинь список больниц, которые по полису можно посещать.

– Да что там скидывать, у нас город небольшой. Сеть клиник «Здоровье». Туда ходим всем предприятием. Не сказать, что лучшая больница, но все врачи есть, и ценник приемлемый. Страховка кое‑что покрывает.

– Отлично! Давай только не теряться надолго. Звони или пиши каждый день. Сразу, как что‑то узнаешь. Не жди.

– Ок. Ты в целом тоже.

Они отключили связь, и Марк покатился в своем кресле в кабинет. Ему не терпелось продвинуться в квесте дальше, набирая новые ключи. Если люди молчат, то нужно разговорить компьютеры. По большому счету – это его специальность. И нет, он ничего не собирается красть.

Хакнуть банк, чтобы порыться в финансах Зайцевой, у него не выйдет. Банки сейчас не то что шесть‑семь лет назад – неприступные киберцитадели. Прорваться в патологоанатомическую службу России с целью достать результаты судебно‑медицинской экспертизы тоже нереально. Государство сильно страшится как внутренних врагов, так и внешних и тоже уже давно научилось воздвигать цифровой занавес взамен заржавевшего железного. Да и «отдел К» за такие взломы голову открутит быстро, как пробку у газировки. А вот коммерческая больница – это его клиент. Вряд ли они разбираются в здоровье сетевой инфраструктуры, как большом и малом круге кровообращения, хотя на схемах они и могут быть даже в чем‑то похожи.

Кто более любопытен: мужчины или женщины? Мужчины, естественно, скажут, что слабый пол. В медиапространстве, на основании которого мы зачастую делаем выводы об окружающей жизни, так и происходит. Не зря же нос оторвали Варваре, а не какому‑нибудь Кондрату. Но стоит помнить, что это пространство большей частью создано мужчинами – женщины только в двадцатом веке смогли утвердить свое равенство. Им еще предстоит опровергнуть многие догматы, и спор о любопытстве не самый важный. Марк считал, что любопытство – это общечеловеческая черта. Иначе бы наш вид не спустился с деревьев и не встал с четырех лап на две ноги. Просто женщинам интересны одни странички Дзена, а мужчинам – другие.