Аппалинария и крылья

Не найдя больше слов, он в бешенстве замахнулся на сына, но Артемий, небыстрым движением, без особых усилий перехватил его кулак и, сильно сжав его в своих пальцах, резко повернул. Что‑то неприятно хрустнуло, и отец, охнув, присел от боли. Сын, немного помедлив, отпустил его руку.

– Не расстраивайся, папа. Яблочко от яблоньки… – Артемий развернулся и не торопясь пошел к двери. Но прежде чем выйти, он остановился и тихо добавил: – А знаешь, я, пожалуй, приложу усилия и постараюсь упасть от тебя подальше… – и он вышел во двор, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Небо на горизонте наконец‑то слегка прояснилось. Подкрасив ярким светом тяжелые облака, наступило утро.

 

 

П

 

О Л И Н А

 

У Полины всегда было много друзей и хороших знакомых. Она была человеком общительным и доброжелательным, но и за словом в карман не лезла. Легко знакомилась и весело общалась с многочисленными приятелями и приятельницами.

Родители Полины сошлись поздно, будучи уже людьми зрелыми и состоявшимися. Четыре года они жили вместе, ничего не планируя. И вдруг неожиданно выяснилось, что скоро у них будет малыш. Они срочно поженились и с трепетом и недоумением стали ждать эпохального события.

Мама родила Полину в сорок пять. Статистически это был достаточно редкий случай, и в медицинской карте по беременности у нее жирными буквами было написано «старородящая». Полина всегда считала, что подобная формулировка безусловно являлась веским поводом подать в суд: хоть бы на медиков, а хоть бы и на само государство.

– Ставить клеймо на человека не позволено никому! – гневно заявляла она, слушая мамин рассказ.

Мама смеялась:

– Ну, правда, сижу я около кабинета врача, эту надпись в карточке ладошкой прикрываю, а вокруг меня сплошные дети, девочки, лет по двадцать.

 

Отец был на шестнадцать лет старше мамы и ушел из жизни, когда Полине исполнилось двенадцать. Родители не то чтобы сильно любили друг друга, они просто были единое целое, один – продолжение другого. И Полина очень боялась, что мама долго без папы не протянет.

После его кончины у мамы сдало сердце, но она не без основания считала себя женщиной сильной, стойкой и ответственной; принимая таблетки или отсчитывая в рюмочку капли и ловя на себе тревожный взгляд дочери, она сурово шутила:

– Пока на ноги тебя не поставлю, об этом не может быть и речи.

Но Полина навсегда запомнила, как однажды, впорхнув мотыльком в комнату, застала маму над старым семейным альбомом. Она гладила усталой ладонью фотографию отца, и по щекам ее катились слезы.

– Как мне тебя не хватает… – шептала она.

Полина, едва дыша, на цыпочках, вышла за дверь и, уйдя к себе в комнату, проревела там хороших полчаса. Было страшно жаль маму, но и ей самой не хватала любимого папочки.

Видя пример большой любви и ежедневное свидетельство нежных всепоглощающих отношений родителей, Полина иногда ощущала себя с ними третьей лишней. Редко, но это чувство возникало и после смерти отца, когда она тайком смотрела на задумавшуюся и грустную маму. Но она быстро выбрасывала из головы постыдные сомнения, вытесняя их яркими картинками веселых походов в лес за грибами и черникой, с палаткой, гитарой, в компании двух‑трех папиных сослуживцев с семьями. С удовольствием вспоминала широкие папины плечи, где, будучи малышкой, восседала, крепко вцепившись в густоту седой шевелюры. Почти физически ощущала не единожды оцарапанные в кровь коленки, слышала свой истошный рев и видела круглые папины щеки, когда он, сидя рядом с ней на корточках, изо всех сил дул на ранки, пока мама обрабатывала их зеленкой и приговаривала «у кошки боли, у собачки боли, а у лапулечки моей – заживи». Припоминались и бесчисленные эскимо, съеденные тайком от мамы, потому что «есть на ходу вредно и абсолютно неинтеллигентно», но в компании папы это удовольствие можно было совмещать с катанием на колесе обозрения или просто с веселыми прогулками «за ручку».

Полина боготворила своих родителей, хотела походить на них во всем и, встретив в семнадцать лет Вадима, влюбилась в него без памяти. А когда узнала, что он на шестнадцать лет старше, поняла, что это судьба.

Он был нежным, заботливым, предугадывал все ее желания, носил на руках в прямом и переносном смысле, но иногда он неожиданно и надолго исчезал, потом внезапно вновь появлялся, говоря с улыбкой:

– Ничего личного, только бизнес.

Мама Полининого восторга не разделяла. Вадим ей почему‑то не нравился, но она не пыталась на нее давить, а только просила не терять головы и благополучно окончить школу.

Сдав на отлично все экзамены и получив аттестат, Полина, еще до конца не определившись с выбором, начала методично ходить по учебным заведениям, посещая дни открытых дверей. Наконец, предпочтя архитектурное направление, подала документы в институт. Но в тот день, радостная, прибежав домой, она узнала от соседки, что маму на скорой увезли в больницу. Ошеломленная страшным известием, Полина опустилась на стул, и почти сразу же зазвонил телефон. Она сняла трубку; строгий голос сообщил ей, что мамы больше нет. А через несколько дней Полина поняла, что беременна.

Все покатилось автоматически, само собой, и ей казалось, что она наблюдает свою жизнь со стороны. Вадим был все время рядом. Полина вскользь сказала про беременность, и он засмеялся обрадованно, но тут же, спохватившись, согнал с лица улыбку.

– Господи, ну что ж все так сразу… И горе, и радость.

Он полностью взял на себя организацию похорон, оградив Полину от участия в этом. И только на кладбище не мешал ей, но все время поддерживал под руку и не отходил от нее.

Прошло некоторое время. Сжившись со своим горем и приняв его, Полина потихоньку возвращалась к обычной жизни. Вадим настоял, что в квартире необходимо сделать ремонт и нанял бригаду. Выкрашенные в яркие тона стены, переклеенные обои, обновленная и переставленная мебель поменяли облик жилья, и Полина согласилась, что так легче. Прошлое становилось воспоминаниями, а жизнь продолжала двигаться вперед.

Еще одной неожиданностью стали результаты УЗИ: Полине сказали, что у нее будет двойня, мальчик и девочка. Она тут же позвонила Вадиму, и он радостно закричал в трубку:

– Ого! Потрясающе! Это надо отметить, бегу к тебе!

Он примчался за считанные минуты, принес огромную связку разноцветных воздушных шаров и бутылку свежевыжатого сока.