Артур
– Будет хорошо, когда моя подруга вернется домой. Она здесь уже почти неделю, сидит за решеткой вместе с отпетыми преступниками за то, что выпустила на волю парочку жутких ракообразных! По‑вашему, это справедливо?
Артур замолчал, но при этом резко переменился в лице. Так, словно я влепила ему пощечину. Взгляд его посерьезнел, он сделал несколько шагов назад, ближе к своему рабочему столу, снова заваленному тоннами папок.
– Мне жаль, но я ничего не могу с этим поделать. Я уже говорил, что Вам нужно либо смириться с ситуацией и дождаться суда, либо заплатить владельцу магазину полную стоимость за испорченный товар, – сухо продекларировал полицейский.
– Но у нас нет ста тысяч!
– Мне жаль. – Артур нахмурился еще сильнее, а затем и вовсе поспешно сел обратно за свой стол. – Рад был с Вами повидаться.
Я ушла ни с чем. То есть, телефон‑то я, конечно, забрала, а вот Аня…
Уже во второй раз за короткий промежуток времени я вышла из полицейского участка вся в слезах. Хотела набрать Алю на автомате, но вскоре выяснилось, что телефон разряжен, поэтому я просто побрела домой пешком, решив, что свежий воздух мне будет только полезен.
Все‑таки Артур был тем еще сухарем! Это же надо было так суметь – вещать, словно какой‑нибудь безэмоциональный андроид!
Сухарь! Сухарище!
Речь шла о жизни человека, о молодой жизни доброй и порядочной девчонки, а он делал вид, будто она сбежавший серийный убийца! Ничего он не может сделать! Сволочь!
Сухарь!
Я шла, не разбирая дороги и мысленно ругала Артура всеми словами, какими только могла.
Ну, и хорошо даже, что наше свидание не задалось! Зачем он мне такой был нужен?! Принципиальный, весь такой деловой на пустом месте! Пускай и сидит в своем участке, пока не состарится и не посыпится из него песок! Гад. С первой секунды нашей встречи, еще там, на безлюдной трассе, я поняла, что он гад, и чутье меня не подвело! Просто потом я повелась на эти его демонические глаза, потрясающие красивые губы, очаровательные ямочки на щеках и много чего еще.
Но как повелась, так и … отведусь обратно!
Вот так вот.
10
Прошло еще два дня без Ани и мы с Алей уже совсем было отчаялись. Обзвонили всех знакомых, друзей, кое‑какую сумму набрали в долг, но ее катастрофически не хватало до нужной. Что делать не знала ни она, ни я.
Аля снова порывалась сходить в тот рыбный магазин и поговорить с его владельцем, но я отговаривала. Смысла в этом не было. Мужик с первых дней дал понять, что либо деньги, либо никак. Денег у нас не было, просьбы дать рассрочку он проигнорировал, значит, говорить с ним повторно не имело смысла.
– Как и с господином полицейским, но ты же все равно это сделала! – раздраженно выдохнула Аля, откидывая назад рыжую прядь волос. – Нужно же хоть что‑то делать! – Вечер пятницы не задался. Мы сидели в крохотной гостиной и пытались прийти к какому‑то логичному плану по вытаскиванию Аньки из обезьянника, но без толку. Все варианты уже давно были перебраны, а также отброшены в сторону из‑за своей нелеквидности.
– Ума не приложу, что именно… ну надо же ее хоть как‑то вызволять, нельзя же вот так человека оставить гнить за решеткой из‑за долбанных крабов! Выходит, что ракообразные важнее приматов?
– Выходит, что все важнее нас, – буркнула Аля, пиная подушку, свалившуюся на пол. Я вздохнула и плотнее обняла своего медведя. К слову, медведь был подарен гадким Валентином, после расставания с ним, жестоко расчленен, а затем сшит обратно просто потому, что нравился мне. Все еще нравился в отличие от Валентина. У меня вообще была ненормальная тяга к мягким игрушкам. Наверное, виной тому было то, что в детстве их недополучила.
– Надо нанимать адвоката…
– Ты серьезно? – я с недоверием взглянула на Алю.
– А что еще остается делать? Кое‑какие деньги мы набрали через друзей, есть смысл вложить их в дельного юриста. Иного варианта я не вижу.
Я замолчала, пытаясь найти, что возразить, но оно так и не нашлось. А действительно, что еще оставалось делать?
– Ладно, может быть, ты и права…
– Я сейчас притащу ноутбук, посмотрим в интернете, поищем сочетание хороший плюс недорогой…
