Барышня. Нельзя касаться

И я бы, конечно, никуда сейчас не пошел. Мне бы в душ и завалиться спать. Но голодные глаза дочки, которую Инна, утонченная, всегда болезненно худая, считала толстой и кормила очень скудно, заснуть все равно не дали бы! Задушив,  вспыхнувшую было адским пламенем в мозгу, ярость сильнейшим усилием воли, я накинул куртку и зашагал в круглосуточный продуктовый, расположенный на соседней улице.

Уже потом, наминая вместе с Маринкой вечные пельмени, с тоской следил за ее жадными взглядами, бросаемыми в сторону пакета конфет, приобретенных "на десерт". Сука! Как я докатился до такого? Как дожился до того, что стал тряпкой в собственном доме? Почему, в конце концов, не устрою слежку за этой тварью, почему не отберу у нее ребенка?

Голос разума тут же возражал: "Вспомни, дорогой, что вышло из этого в последний раз! Вспомни, как она обвиняла тебя в педофилии! Вспомни, как рыдала в отделении участковой полиции, утверждая, что ты "не так" смотришь на Маринку, "не так" держишь ее за руку, "не так" укладываешь спать! И особенно упор делала, тварь неблагодарная, на то, что "девочка ему неродная"! И ей, конечно, никто не поверил. И доказательств у нее никаких не было и быть не могло. И подобные  вещи можно было легко опровергнуть, проведя экспертизу с участием детского психолога и гинеколога на крайний случай. Но разве я мог подвергнуть свою девочку такому позору? Да и старые друзья в полиции не давали никаких гарантий, что я через суд смогу забрать девочку у родной матери, не лишенной прав, не имевшей приводов, не замеченной ни в чем предосудительном (о чем несколько лет назад, когда все у нас было хорошо, ещё работая в полиции, кстати, я позаботился сам!).

– Пап, давай я посуду помою? – Марина подхватилась со своего места, выхватывая и мою тарелку.

– Ну, помой, – сыто откинувшись на спинку стула, ответил я, дико мечтая закурить, но никогда не делая этого при ребенке.

– Пап, а можно я завтра с Анжелой и Лизой посижу в кафе, помнишь на пути из школы есть такое с пальмами?

Я было уже открыл рот, чтобы сказать, что в ее возрасте рановато еще по кафе ходить, но вдруг осенило – е‑мое, у Маринки же завтра день рождения! А сюда подружек она привести не сможет! Да и угощать девчонок здесь мать не станет. А, возможно, ребенок стесняется того, что в нашей квартире вполне могут находиться чужие нетрезвые люди и поэтому не хочет вести одноклассниц в свой дом…

– Марусь, я тебе денег дам. Угостишь девчонок. Справишься сама?

– Па, ты забыл, что мне уже почти десять? Конечно, справлюсь! – она заулыбалась, расцвела, затарахтела тарелками.

Инна хорошо одевалась, следила за собой, имела маникюр и шикарные волосы. Ее шкаф был заполнен одеждой, хотя в последний год я совершенно не снабжал ее деньгами, а еду для себя и Марины, частенько подъедаемую гостями, покупал сам, оплачивая также налоги, коммуналку и всяческие квартирные нужды. Инна нигде никогда не работала. Но деньги имела. Я уже давно не вдавался в подробности, где она их брала, хотя догадаться, каким местом зарабатывала моя ненормальная бывшая, было нетрудно.

Маринку одевал я. Инна иногда покупала ей совершенно не применимые в реальной жизни ребенка кружевные платьица с перчатками до локтя, сарафанчики до пят и туфли на высоченной платформе. Маринка носить это отказывалась, как и все дети в ее возрасте мечтая о джинсах, балахонах, кроссовках. И носила в основном пару купленных нами штанов, серенький спортивный костюм и школьные сарафаны с белыми блузками и футболками.

– Марин, может, на выходных съездим в магазин и что‑нибудь тебе купим? – осторожно начал я, намекая на подарок ко дню рождения.

Я был уверен, что она поймет мой намек и сама расскажет, что хочет получить в качестве подарка на праздник, но Марина почему‑то промолчала. Подозрения возникли в тот момент, когда, уже собираясь подняться из‑за стола и помочь ей, я поймал быстрый и какой‑то, то ли разочарованный, то ли обиженный взгляд. Уселся обратно, напряженно обдумывая – не обещал ли я ей чего‑то уже?  Не просила ли она о чем‑то?

Что‑то неясное, непонятное крутилось в голове, словно был уже разговор… словно… И вот если так подумать, какая это мелочь – забыть о желании ребенка, о его просьбе! Ну, жизнь же от этого не прекратится? Нет! Я же обеспечиваю, кормлю‑пою, одеваю, люблю, в конце концов… Но вечное чувство вины перед этой девчонкой, лишенной самого главного – семьи – мучило, изводило сердце. Хотелось подарить ей чудо, сказку, порадовать, сделать так, чтобы хохотала, веселилась, чтобы глаза светились от счастья!

– Марин, а хочешь, я за вами завтра заеду в школу и в кафе отвезу?

Намыленная тарелка выпала из ее пальцев, звонко стукнув о раковину. Она на секунду замерла на месте, а потом запищала, размахивая мокрыми руками, резко развернулась и бросилась мне на шею.

– Правда? И с нами посидишь?

– Угу.

– А потом… потом нас в кино отвезешь?

Я улыбнулся – правильная тактика у ребенка, нужно брать быка за рога, пока есть такая возможность!

– А как же домашнее задание?

– Пап, ты что? Какая домашка? Завтра же пятница!

 

 

 

4 глава. Катя.

 

И хоть еще вчера о том, чтобы выложить фотографии своих работ в интернет, я совершенно не думала, после ухода Алёны с семейством, неожиданно для себя уселась за компьютер.

Создавать группу в "Одноклассниках" оказалось делом увлекательным – выискивать подходящие картинки в интернете, придумывать надписи, загружать фотографии моих игрушек и эти фотографии делать, возясь с фонами и даже подсветкой. Долго думала, как назвать себя, кем представиться. О том, чтобы настоящее имя и фото показать всему миру, не шло и речи.

Нашла картинки девушек для аватарки. Долго разглядывала и выбрала – красавицу в платье с кринолином.  Ну, а что, можно же помечтать? Легкомысленная шляпка на голове, завитки волос у лица, открытая улыбка – воздушное, милое создание, располагающее к себе, счастливое, такое, каким я никогда не стану…

Имя придумалось в то мгновение когда картинка заняла своё место в окошечке в левом верхнем углу экрана. Барышня! А саму группу назову: "Барышня со спицами"! Здорово как!

…Два дня после создания группы я ждала реакции, надеялась на возможные заказы. И не‑то, чтобы я очень нуждалась в деньгах, просто хотелось, чтобы дело моих рук кому‑то понравилось, чтобы оценили, увидели, может быть, совсем немного, восхитились даже! К концу первой недели после создания пылу поубавилось. А через месяц он исчез совсем.

Сегодня вечером, скорее по привычке, чем в надежде увидеть сообщение от возможного заказчика, я включила компьютер. И увидела!

Марк Изотов:

–Здравствуйте, Барышня! Скажите, ваши игрушки продаются?