Беглянка. Дорога к счастью

Татьяна замерла. Его голос электрическим током прошелся по телу, вызвав лавину колючих мурашек. Руки от волнения задрожали, и она сжала их в кулаки, чтобы не дай бог не выдать своего смятения. Желание сбежать, скрыться от вчерашнего позора росло с каждой секундой. Если бы не Зинаида Федоровна, она ни за что бы не вышла из своей комнаты, а теперь приходилось играть роль заботливой супруги.

 

– Доброе утро, – еле выдавила из себя Таня и, не поднимая глаз, поставила на стол его чашку, сахар и растворимый кофе. Она физически ощущала его тяжелый взгляд, но не могла понять, в каком он настроении.

 

– Вы что, поссорились? – хитро прищурившись, спросила Зинаида Федоровна, сразу уловив напряжение, повисшее в воздухе.

 

– Нет, – в один голос ответили они и вынужденно посмотрели друг на друга. Немой диалог глазами. Дымчато‑серые против небесно‑голубых. Его злость и ее покорность. Татьяна не выдержала первой и отвернулась, слезы предательски задрожали на ресницах. Ей казалось, он насмехается над ней, и от этого болезненный комок в груди разрастался все больше.

 

Баба Зина все поняла и без них, слишком давно жила на свете, и обмануть ее было не так просто. Сразу почувствовала стаи искр, летавших в воздухе, и решила поспособствовать примирению.

 

– На вот, попробуй, жена твоя напекла, – подвинула тарелку с блинами.

 

На аромат свежей выпечки желудок отреагировал мучительным спазмом, напомнив Саше, что последний раз он ел очень давно.

 

– Спасибо, пока не хочу, – вежливо отказался и покосился на напряженную спину Татьяны. Многое бы отдал, чтобы узнать, о чем она сейчас думает.

 

– Как ты с ним живешь? – Зинаида Федоровна не сдавалась. – Если бы мой Федот был таким хмырем, давно бы уж отходила его скалкой.

 

Саша невольно улыбнулся, вспомнив ее мужа. Дед Федот был божьим одуванчиком и на жену свою молился, уж не из‑за скалки ли…

 

– Саш, ну попробуй, она же старалась.

 

Шумно выдохнув, он сдался и взял один блин. На удивление, тот оказался вкусным. Всю неделю Саша думал, что еду готовит баба Зина, но сейчас начинал в этом сомневаться.

 

– Спасибо, вкусно, – холодно прокомментировал и отодвинул тарелку.

 

– И все? – не унималась бойкая старушка. – А поцеловать?

 

Уловив смысл ее слов, Татьяна вздрогнула и выронила из рук тарелку. С громким звоном та разбилась об пол, привлекая к себе всеобщее внимание. В этот момент ей хотелось провалиться сквозь землю.

 

– Баб Зин, давай мы как‑то сами… – раздраженно отмахнулся Саша и интуитивно поспешил на помощь. – Стой и не шевелись, а то порежешься не дай бог.

 

Холодно и официально, будто они всего лишь случайные знакомые. Татьяна с трудом подавила в себе желание ответить что‑то колкое, чтобы задеть его за живое. Понимала, что весь этот спектакль хорошего мужа разыгран для Зинаиды Федоровны, но так отчаянно хотелось ощутить его заботу на себе. Таня завороженно следила за действиями Саши, стараясь лишний раз не дышать. Его близость действовала на нервы, безжалостно напоминая о том, что она так хотела забыть. Он был везде, его запах окружал со всех сторон, и вырваться из этого плена не было возможности.

 

– Все, – констатировал Саша, когда смел все осколки в совок и выбросил их в мусорное ведро.

 

– Спасибо, – пробормотала Таня и невольно подняла глаза. Он лишь едва заметно усмехнулся, но ее сердце не выдержало и затрепыхалось в горле. Судорожно вздохнув, она отвернулась, чтобы закончить с посудой.

 

Саша вернулся на свое место и огляделся. Ребенок лежал в коляске, а прозорливой старушки и след простыл.

 

– А где баба Зина?

 

– Ушла, наверное… – ответила Татьяна и почувствовала, как холодок пробежал по спине. Случилось то, чего она так боялась – они остались наедине. – И мне, кстати, тоже пора, – засуетилась она, придумывая повод испариться. – Ребенка кормить, – забрала дочь и поспешила скрыться из кухни.

 

Саша лишь проводил ее равнодушным взглядом, в очередной раз убеждаясь, что контролирует ситуацию. Он был уверен, что выбрал правильную тактику, и надеялся, что вскоре все встанет на свои места.

***

Сев за руль после долгого перерыва, Саша даже не представлял, какое испытание ему предстоит. Благо автомобиль знал хорошо, чувствовал малейшее колебание и умело управлял им.

 

Темно‑синий «Вольво» – единственное напоминание о прошлой жизни, с которым он так и не смог расстаться. Внедорожник несколько лет служил ему верой и правдой, а потом был безжалостно заперт в темном гараже. Саша физически не мог ездить за рулем, понимая всю опасность для окружающих. Вместо комфорта передвижения выбирал алкоголь. А сегодня будто переклинило. Захотелось вновь почувствовать себя нормальным человеком. Поддавшись порыву, завел двигатель, осознавая, что предстоит еще один трезвый вечер. Но жажда перемен была сильнее. Не терпелось вновь ощутить вкус скорости и свободы. Теперь настала расплата.