Беглянка. Дорога к счастью

Первые снежинки, невинно кружившие в воздухе несколько часов назад, превратились в снег с дождем. Дворники едва справлялись с причудами погоды, а летняя резина не позволяла ехать быстро. Саша был предельно сосредоточен на дороге, не позволяя посторонним мыслям отвлекать себя. Гасил невольную злость в темном извилистом шоссе.

 

Встреча с Ларисой прошла как в тумане. Он даже не мог вспомнить подробностей, лишь яростное желание отключить мозг и забыться в ее объятиях. Отчаянно нырял в омут страсти, старательно стирая со своего тела трепетные касания Тани, безжалостно заменяя их другими, более опытными и откровенными. Губы горели от жгучих поцелуев, вкус которых он так не почувствовал, даже привычное наслаждение не принесло удовлетворения. Стремился избавиться от воспоминаний, подменить одну женщину другой, слишком поздно осознав, что делает только хуже, загоняя себя в угол. Тело жило отдельной жизнью, упрямо игнорируя желания хозяина. Саша, будто наркоман, впервые попробовавший наркотик, боролся с пока еще терпимой ломкой. Понимал: если сорвется – погибнет, но жажда вновь пережить эйфорию становилась все сильнее.

***

Время давно перевалило за полночь, а Татьяна опять не спала. Просто лежала в кровати и смотрела в одну точку. От мысли, что он сейчас с другой, выкручивало наизнанку. Воображение помимо воли рисовало замысловатые картинки любовных утех, доводя ее тем самым до отчаяния. Как ни старалась, не могла избавиться от неприятного чувства, острой занозой застрявшего в сердце. Ревность безжалостно терзала ее изнутри. Таня понимала абсурдность этой ситуации, у нее нет и не могло быть прав на этого мужчину, но эмоции не поддавались контролю. Будто голодные стервятники метались в ее душе и ждали свою добычу.

 

Ожидание затягивалось, но Саша так и не появился. Вообще с того памятного вечера они едва ли перекинулись парой слов. Раньше она хотя бы могла пожелать ему доброго утра, а сейчас лишилась и этого. Ее гениальная стратегия полного игнорирования трещала по швам. Чего она хотела добиться? Насолить ему или заставить сделать шаг навстречу? Теперь уже было неважно. Он не собирался идти на мировую и прекрасно обходился без нее. А Таня не находила себе места. Днем еще как‑то удавалось отвлечься на насущные дела, но ночью хотелось выть волком. Быть так близко и не иметь возможность даже видеть его – слишком тяжелое испытание для нее.

 

Услышав звук подъехавшей машины, Татьяна привычно поднялась и подошла к окну. Пульс тут же участился, а ладони стали влажными. За прошедшую неделю выучила этот маршрут, как свои пять пальцев. Аккуратно отодвинув занавеску, она наблюдала за Сашей. Тот загнал автомобиль в гараж и как всегда остановился покурить на крыльце. Таня замерла, жадно рассматривая силуэт в облаке сизого дыма. По сосредоточенному лицу Саши невозможно было определить, о чем он думает, но ей было все равно. Она в очередной раз ловила себя на мысли, что ужасно соскучилась. Что бы себе ни обещала, это уже ничего не значило.

 

Саша резко обернулся и посмотрел в ее окно, Таня едва успела отпрянуть. От страха быть пойманной с поличным щеки моментально обдало жаром, она юркнула в кровать и, накрывшись одеялом до подбородка, закрыла глаза, молясь лишь о том, чтобы Саша не решил наведаться к ней в комнату.

***

Тянущая боль внизу живота заставила поморщиться и нехотя открыть глаза. Татьяна прислушалась к организму и ощутила неприятные ощущения между ног. Внезапная догадка пронзила сознание, Таня резко села на постели и откинула одеяло. Ее страхи тут же нашли подтверждение – кровавое пятно растекалось под ней. Мелкие крупицы страха побежали по венам, наполняя щедрой дозой адреналина. Сердце забилось в разы быстрее, а мозг заработал в полную силу.

 

Вскочив с кровати, она принялась стаскивать испачканную простынь, но было слишком поздно, на матрасе тоже растекались красные пятна. Таня потерла лицо руками, отгоняя сонную дымку, и усиленно думала, что ей делать.

 

Первым порывом было подняться к Саше и спросить, ведь в роддоме ей сказали, что во время кормления грудью месячных нет, а у нее откуда‑то появились. Но она быстро отогнала эту идею. Лучше умереть, чем так опозорится. Вспомнив, как после родов справлялась с выделениями, Таня взяла детскую пеленку, испачканную простынь и поспешила в ванную. Закинув грязные вещи в стирку, залезла в душ. Смыв с себя остатки позора, наспех оделась, пристроила сложенную в несколько раз пеленку в нужное место и присела на край ванной, ожидая, когда стирка закончится. Таня очень надеялась, что следов не останется.

 

Развесив белье, вернулась в комнату. Дочь мирно спала, а ее сон как рукой сняло. Живот болел с каждой секундой все сильнее, и вдобавок к этому Тане срочно нужны были прокладки.

 

Она не стала дожидаться, пока ребенок проснется, начала собираться в магазин, благо время позволяло. Завернув мирно спавшую дочь в байковое одеяло, укутала еще одним как можно теплее, вывезла коляску в коридор и тут же столкнулась с Сашей.

 

– Ты куда? – удивленно спросил тот, преграждая дорогу.

 

Сердце Тани забилось быстрее. От его близости задрожали коленки. Она ужасно соскучилась по нему, в другой ситуации тянула бы время, чтобы подольше находиться рядом, но сейчас слишком спешила.

 

– В магазин, – опомнившись, пояснила и, обойдя его массивную фигуру, принялась обуваться.

 

– Почему так рано?

 

– Кое‑что надо купить…

 

– С тобой сходить? – озадаченно предложил он, пристально следя за ее движениями.

 

– Сама справлюсь.

 

Таня закусила губу, чтобы не расплакаться от досады. Очень хотелось провести время вместе, а лучше рассказать о своих бедах и попросить совета, но упрямая гордость не позволяла.