Беглянка
Подстава очередная?! Так, кроме Олега, моего безопасника, никто не знал, что я собираюсь в это агентство. В конце концов, чем я рискую? В загородном доме секретную информацию не храню, денег тоже. Картины застрахованы. Ограбить? Да ну! Сидела б она под дверью…
– Как тебя зовут?
– Варвара. Можно Варя.
– Арсений. Можно только Арсений.
– Просто Арсений?!
– Не просто Арсений. Барсов. Арсений Вячеславович. Но я не хочу состариться, пока ты будешь выговаривать мое имя – отчество.
Похоже, замарашку я осчастливил. Во всяком случае, на ее лице, только что туманившемся обреченностью, засияла просто детская радость. Словно порыв ветра вдруг разогнал мрачные низкие тучи, и сквозь этот разрыв засияло яркое солнышко.
Что значит кусочек счастья! Девчонка моментально преобразилась, скорбно поджатые губы разгладились и стали весьма привлекательно пухлыми. Даже соблазнительными, совсем не кстати подумалось. Да и вообще, она оказалась симпатичной. Правда, совершенной соплюшкой.
– Тебе сколько лет? – спросил я подозрительно.
– Девятнадцать, – едва не захлебываясь от радости, выпалила замарашка.
– Паспорт покажи! – мой язык уже опережал мозг, озвучивая требования, будто я уже принял окончательное решение.
Девчонка с готовностью подала паспорт, с надеждой заглядывая мне в глаза. Нет, ну это невозможно! В кого я превращаюсь?! Если Ланка просечет эту фишку – что меня можно продавить на жалость, мне крышка. Причем гроба. Начнется бесконечное: «Сенечка, я просто умираю от чувства ненужности и одиночества. Может, ты меня не любишь?! Ты меня совсем забыл…» А «вспомнить» должен буду тряпкой или цацкой тысяч на двести.
Мне не жалко. Но сейчас Сумской такую петлю у меня на шее затянул, что каждые двести тысяч на счету.
– Ты же понимаешь, что я нанимаю тебя с постоянным проживанием и выходным плавающим, когда я приеду?
Девчонка снова радостно затрясла головой, будто я ей титул баронессы с пожизненной рентой предложил. Она, словно утопающий, цепляющийся за соломинку, с такой надеждой заглядывала мне в глаза, всем своим видом показывая, что решается вопрос жизни и смерти.
Я сфотографировал данные и переслал Олегу. Пусть пробьет по всем базам. Хотя кое‑что могу и сам проверить.
– А ну покажи руки!
Моя замарашка послушно подняла руки вверх в жесте «Сдаюсь!»
Я чуть не застонал. Нервы и так на пределе, а она мне тут или дурочку включает, или на самом деле дурочка.
Не думая, что меня могут привлечь за домогательства, я схватил ее за руки и по очереди задрал длинные рукава свитера на обеих – наркоманок мне точно не надо. Вены чистые, но запястье левой руки опоясывал уродливый шрам.
– Ты точно ниоткуда не сбежала? – подозрительно покосился я него.
В глазах, похожих на два голубых омута, заплескался испуг, граничащий с животным страхом. Мне показалось, я попал в точку. Она беглянка. Только знать бы откуда. Хотя знать не нужно. Мне ни к чему лишние проблемы.
И только я ей хотел сказать, что больше не имею возможности тратить на нее свое время, как раздался звонок.
– Арсений, я готов рассмотреть твое предложение. Прилетай завтра!
Один из старых партнеров отца, обращение к которому я приберегал на крайний случай, давно отошел от дел. Но располагал нужными средствами и связями, чтобы мне помочь. Он жил в свое удовольствие в Сочи, и поэтому у меня не осталось выбора.
Даже если эта замарашка пытается спрятаться от закона или криминальной группировки, на неделю я ей дам приют. Иначе Герц разнесет квартиру, сожрет Ланку и сложит ее косточки у порога.
– Я так понимаю, что ты прямиком из Тамбовской области пожаловала?
Девчонка поспешно кивнула.
– И работа с жильем нужна прямо сейчас?
Еще один умоляющий кивок.
– Ладно. На неделю я твой вопрос решу. Потом разберемся. Где твои вещи?
– У меня все здесь! – бродяжка подняла вверх небольшой рюкзачок. Опять что‑то похожее на жалость остро кольнуло в сердце. Такая неприкаянная, как выброшенный на помойку котенок. Хлебнул горя, но отчаянно видит в каждом, кто приходит выбросить мусор, спасителя и хозяина.
– Пошли уже! – Я осуждающе глянул на Герца, и тот виновато улегся на пол и прикрыл лапами нос в знак глубочайшего раскаяния. Не знаю, что на него нашло, когда он категорично отказался уходить без девчонки. Очевидно, есть люди, которые источают флюиды, заставляющие животных их принимать. И тут же принюхался. Не хотелось, чтоб от няньки Герца несло еще какими‑то флюидами, типа мусорки. Судя по виду, она вообще где‑то скиталась, но, Слава Богу, ничем не пахла.
– Вы обое, садитесь в машину, – скомандовал я, усилием воли прогоняя из видения образ котенка‑ сироты. Что с ней делать, когда вернусь?! Явно ж неблагополучная! А мне зачем чужие проблемы?!
Но какая‑то чуйка нагло ввинчивала в мозг мысль, что эту замарашку придется оставить на неопределенный срок. В подтверждение Герц отказался от своего коронного места – рядом со мной, и прыгнул, как паинька, на заднее сидение, примостив свой зад возле девчонки. Загадка?! Да тут у людей заскоки бывают, а животные – девяносто процентов на инстинктах, точно не поймешь , что у них в башке.
– Что по физкультуре у тебя было? – не оборачиваясь, пытаюсь выяснить, сколько «шерсти» можно с нее состричь, как с паршивой овцы.
– Я ка…, – девчонка осеклась, будто чуть не выдала какую‑то позорную тайну.
– Что ка…? Ка‑а‑а‑асячила ?
– Нет, каждое занятие выполняла все, что нужно. Добросовестно.
– Отлично! Тогда будешь Герца гонять, чтоб не разжирел.
– А Герц – это что, сокращенное Герцен? – моя бродяжка расслабилась, понимая, что в ближайшее время ее не выгонят.
– Герцен? Ты откуда такие фамилии‑то знаешь? – хмыкнул помимо воли. Смешная! Я представил себе в паспорте собаки «Герцен Александр Иванович, порода – литературный деятель».
– Я в школе училась, – буркнула девчонка.
– Он у меня Герцог Фрай Оксфорд. Попросту Герц, и его светлость на это не обижается. Кстати, он настоящий аристократ, по утрам любит есть овсянку с ливером и собачьими витаминами. Будешь варить. Мне его когда подарили, такой заносчивый говнюк был. Я думал, придется ему «Таймс» покупать и тапочки приносить…
