Бора

Но мои ноги продолжали бежать. Что‑то бурной рекой хлынуло из носа. Протерев верхнюю губу запястьем от липкой жидкости, я непроизвольно взглянула на руку, обнаружив на ней крупные кровяные подтёки. Со всех сторон доносились звуки шагов и хруст веток. Преследовавшие, обступая, смыкались вокруг плотным кольцом. Крепко сжав нож, я сквозь пелену, застилающую глаза, разглядела впереди бетонную площадку, окружённую сетчатым забором и, кинувшись к ней, случайно сбила преградившего путь человека в защитном костюме. Через широкие очки, в расщелине между плотно прилегающим респиратором и чёрным шлемом, туго обволакивающим лоб, виднелась пара испуганных карих глаз. Перескочив рухнувшее тело, я оставила его позади и вылетела на открытую местность, в то время как земля плавно начала уходить из‑под ног. Развернувшись, я облокотилась спиной на решётку и выставила впереди себя нож. Человек пять, выбираясь вслед за мной из чащи, осторожно обступали меня.

– Здесь безопасно, – выкрикнул кто‑то из людей.

Сняв головной убор и дыхательный аппарат, впереди идущий обнажил своё лицо.

– Успокойся, – тихо произнёс Август, – тебе никто не угрожает.

– Не подходи ко мне! – словно со стороны услышала я собственный обессиленный голос.

– Марлена, всё хорошо, – мягко повторил он.

Направив в его сторону нож, я уверенно воскликнула:

– Я не заложница.

– Никто так и не считает, – задумавшись, отозвался мужчина.

– Вы держали меня взаперти, в этом доме… усадьбе.

– Снаружи имения опасно, повсюду радиация.

Смысл его слов не сразу проявился ясным представлением той нелепой ситуации, в которую я сама себя загнала в результате нехватки достоверных сведений. Организм буквально выворачивало наизнанку. Захлёбываясь собственной кровью, лёгкие горели, разрываясь на части. С трудом отличая реальность от сладких видений, вырисовывающихся перед заплывшими глазами отчётливыми красками, я присела на корточки и взглянула в яркое голубое небо, над горизонтом которого, принимая чёткие очертания, светился солнечный диск. Глухой удар падающего на бетон ножа донёсся до слуха оглушительным звоном.

Август, резко подскочил и схватил меня крепкими руками, не позволив упасть. Его растерянное лицо, его проницательные зелёные глаза были последним, что видела я перед тем, как окончательно провалиться в небытие.

 

 

Мирослава

 

Климат на Селене можно было назвать очень суровым: либо безумная жара, либо невыносимый холод, и то и другое никоим образом не напоминало благоприятные условия для существования живых организмов. Часть планеты, покрытая бескрайней пустыней, простиралась на тысячи километров, другую окутывал толстый непробиваемый слой льда. Ни растений, ни животных – все они вымерли в неравной борьбе с самой природой. Но имелось место между пламенем и холодом, где бурлящим потоком стекали полноводные реки, произрастали самые необычные деревья, корни их уходили глубоко в плодородную почву, а толстые ветки, покрытые мхом, цветами и листьями, стремились высоко к облакам. Там на небольшом участке территории кипела жизнь. Виды, обитающие в этом оазисе, отличались от земных, но принцип их биологического устройства был им подобен, а человеческий иммунитет вполне справлялся со своей главной функцией: защищать организм от местных вирусов и бактерий. Селена представляла собой ад и рай. Сливаясь воедино, они чередовали суровый климат и сказочные просторы, царившие на поверхности планеты.

В оазисе расположился небольшой закрытый город, который в кратчайшие сроки после своего основания добился статуса: федеральный центра генетических исследований. Евгений Соколов, главный научный руководитель, возглавлял совет учёных, ежедневный труд которых он пропускал через свой гениальный мозг, преобразуя несвязанный поток информации в зародышевую ячейку для нового открытия.

Высокий, немного сутулый, он фактически проживал в стенах лабораторий, плавно перетекающих в территорию университета. Огромные синие круги под впалыми голубыми глазами и многочисленные морщины на усталом лице придавали ему вид поникшего старика, однако светлые курчавые волосы топорщились во все стороны и говорили о его молодости, которая на самом деле давно покинула его жалкое, измождённое круглосуточной работой тело. Всем своим образом талантливый учёный демонстрировал глубочайшую усталость, являющуюся неотъемлемой частью всей его жизни. И лишь немногим довелось узнать, каким оптимистичным и счастливым был некогда Евгений Соколов.

 

– Какая холодная вода! – еле сдерживаясь от крика, причитала девушка.

Она зашла в водоём по колено. Белая нежная кожа её, усыпанная конопушками вмиг покрылась мурашками.

– Дальше не пойду! – твёрдо заявила она.

– Да брось, чуток потерпи, и всё, – уверенно возразил парень, – все вы, девчонки, такие. Трусихи!

Молодой человек громко рассмеялся и нырнул, скрывшись в непрозрачном водоёме. Милое девичье лицо исказила недовольная гримаса. Девушка тщательно собрала длинные рыжие волосы в конский хвост и шагнула вперед. Стройное упругое тело приобрело синеватый оттенок.

– Кристина, Мирослава, давайте к нам, а то не успеем, – заканючил светловолосый парнишка.

Он был на голову ниже своего товарища, однако голос его звучал громче и твёрже. Размахнувшись, он резко ударил по водной глади – ледяные брызги моментально разлетелись в разные стороны.

– Игорь, ну же, помоги их уговорить!

– Ещё раз так сделаешь, Савелий, – воскликнула скукожившаяся от озноба Кристина, – и твой труп не всплывёт.

Наблюдая за друзьями, Мирослава молча сидела на берегу, наслаждаясь тёплыми лучами яркого солнца, нежно согревавшими её бархатную полупрозрачную кожу. Она вертела головой навстречу легкому ветру и демонстрировала прелесть густой светлой шевелюры, плавными волнами ниспадающей к тонкой талии. Савелий подкрался к Мирославе и крепко обнял её мокрыми руками. Неохотно развернувшись в сторону парня, она снисходительно взглянула в широко распахнутые серые глаза.

– Ты чего такая грустная? – недоумевая поинтересовался он.

– Не знаю, – пожав плечами, отозвалась Мирослава.

Искренне улыбнувшись, юноша провёл широкой ладонью по дрожащей спине.

– Ты холодный, – немного отстранившись, залепетала она.

– Мира, я не хочу, чтобы ты грустила.

– Сава, я уже замерзаю, лучше погрей меня.

Парень сильнее прижался к спутнице. Внимательно всматриваясь в прекрасное лицо, он утопал в ослепительно‑голубых глазах.

– Так достаточно тепло?

Рассмеявшись в ответ, она уверенно поднялась и двинулась к воде.