Череда совпадений, или История городка имени Виры

Мы стукнулись кружками и Том налетел на еду. Все следующие разы, когда он приходил ко мне в гости, мы ели исключительно вместе. Даже если он оставался в квартире один, на что я сразу дала ему разрешение, то ждал моего возвращения, чтобы сесть за стол вдвоем. Мне нравилась его компания, а ему нравилось находиться где‑то не на улице, и тем более не дома. Про его семью я больше не спрашивала – слишком щекотливая тема – в отличие от Тома, который не скупился на вопросы. От некоторых у меня волосы дыбом вставали, но вспоминая, в каких условиях этот ребёнок рос, даже радовалась его любознательности.

 

Я смаковала свой кофе, наблюдая, с каким жаром он поглощает съестное, и мне это не могло не радовать. Его пальцы были не сильно толще вилки, которую он держал в руке, острые плечи и лопатки врезались в тонкую ткань, не сумевшую, и даже не пытающуюся скрыть худобу мальчика.

 

– А как тебя зовут? – Том задал вопрос с набитым ртом, а заметив, как дрогнули мои брови, быстро прожевал и спросил ещё раз, уже нормально. Не то, чтобы мне это не нравилось, просто подумала, что базовые манеры ему не помешают.

 

– Я Сэм. – он ответил на моё рукопожатие.

 

– Сэм, это очень вкусно! – Тарелка с панкейками стремительно пустела, а я впервые увидела, как он улыбался. – Как это называется? – Том потянулся за ещё одним кусочком.

 

– Панкейки. – я выложила оставшиеся в сковородке поверх несъеденных. От них едва заметно шёл пар, воскрешая наполняющий комнату аромат.

 

– Вроде как маленькие воздушные блинчики?

 

– Вроде как. – я улыбнулась.

 

– Руку на сердце, отныне это моё любимое блюдо! – в доказательство он положил правую ладонь на грудь, а я поперхнулась своим кофе от такого лексикона тринадцати‑летки.

 

– Ты где такие выражения откапал? – он засмеялся, а я начала оттирать футболку от напитка, не сводя с него глаз.

 

– Когда мне не надо идти в школу, я сижу в местной библиотеке. Там тихо и спокойно, и много интересных книжек. И, – мальчик опустил глаза. – Там почти никого не бывает.

 

– Что ж, Том, кажется у тебя появилось новое место, в котором ты можешь прятаться от реалий бренной жизни. – я не скрывала, что понимаю его положение, и надеялась, что он не примет мою честность за подачку.

 

Покончив с едой, мой гость вызвался помыть посуду, ссылаясь на мою недавнюю оплошность, а я ушла переодеваться в домашнее. Встретились мы в гостиной, где он рассматривал мои фотографии, рисунки и карточки, прикреплённые к пробковой доске.

 

– Сэм, разве тебе не грустно? – он уселся на диван и обнял подушку‑кошку, в длине не уступающую ему самому. Я включила тихую музыку и опустилась на лапы огромного плюшевого медведя, восседавшего у стены напротив дивана, укрывая себя второй парой огромных лап, и подперев своей головой его мохнатую.

 

– Мне не нравится грустить. – я уставилась куда‑то перед собой, вспоминая слова отца. – Это отнимает много сил.

 

– Я не люблю свою семью, но, кажется, у вас были тёплые отношения с папой. Тебе не грустно, что его больше нет? – он говорил осторожно, явно не желая тормошить мои раны.

 

– Я хочу вырвать своё сердце, лишь бы оно не болело. – я сильнее сжала лапы медведя. – Папа говорил, что смерть – это не то, к чему ты можешь подготовиться, и от чего можешь убежать. А если ты не можешь что‑то контролировать, то и переживать из‑за этого – пустая трата времени. Когда умерла его собака, ему было грустно, но он не впадал в крайности и жил дальше. И я должна жить дальше.

 

– Мне очень жаль, Сэм. – голос вжавшегося в диван Тома дрожал.

 

Ему были чужды мои чувства, но он уловил моё настроение, и чувствовал себя не в своей тарелке. Я позвала его к себе, и, когда он подошёл, усадила его перед собой, обняв сзади. Объятия тоже были ему чужды, но, когда я начала гладить его по густым волосам, мальчик расслабился, продолжая обнимать подушку‑кошку.

 

– Почему ты его убила? – этот вопрос я ожидала услышать, но по спине всё равно пробежал холодок.

 

Мне нужно было объясниться, нужно было выговориться, но так, чтобы он не понял суть. Чтобы не пугать его больше и не впутывать в свою историю.

 

– Я не хотела этого. – я шептала в его спутавшиеся кудряшки, которые в свою очередь щекотали мой нос. – Всё произошло так внезапно. Я вляпалась в кое‑какую передрягу, и теперь она преследует меня. Я не смогла вовремя разрешить ситуацию, и папа… пострадал.

 

Он долго молчал, не решаясь спрашивать, и не сиди он так близко, я бы, вероятно, даже не расслышала вопроса.

 

– Это потому что у тебя есть способность?

 

– Да, Том. Всё из‑за способности.