LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Череда совпадений, или История городка имени Виры

На белой стене над аквариумом висел дартс, к которому дротиками били прикреплены игральные карты с джокером. Суеверным папа не был, но эту скульптуру объяснил, как «приносящую удачу».

 

Выйдя из здания мы направились в сторону дома. После маминой смерти наша квартира казалась слишком громоздкой для нас двоих, учитывая, что мы и дома‑то не бывали, поэтому было принято решение продать её и переехать в квартирку поменьше. Воспользовавшись моментом, я нашла себе собственное жильё, а папа был только рад такому проявлению самостоятельности. Мы уважали жизни друг друга, и не лезли в них, только интересовались, обсуждали и помогали, когда просьба о помощи выливалась в слова из мыслей.

 

– Зайдём в магазин?

 

– Но нам же не по пути. – я начала театрально хныкать. Мне нравилось вести себя как ребёнок рядом с отцом.

 

– Лентяйка. – он толкнул меня в плечо. – Пошли‑пошли, сделаю тебе панкейки. – это был грязных ход. Он ведь знал, как я люблю панкейки. Пришлось согласиться.

 

– Есть вести с того дня?

 

– Так как виновный погиб, а страховки у него не было, мы, кажется, остались с носом. – он пожал плечами.

 

– Нам что, не выплатят ни пeра? – я была совершенно возмущена.

 

– Милая, если у него нет страховки, это исключено. – отец посмотрел на меня с улыбкой.

 

– Виновным признали его?

 

– Виновным признали бы его, даже если бы я в него въехал. Мужик был пьян.

 

– Вот чёрт, серьёзно? – я снова вспомнила два чёрных мешка, в одном из которых лежала девчушка.

 

Подобная безответственность и халатность оседала комом в горле, и, насколько мне было неприятно думать о погибшем мужчине, настолько же жаль мне было ту девчушку.

 

Из магазина мы вышли с двумя пакетами, а я с жаром травила байки с работы. До дома мы дошли быстро, и, пока папа вводил код домофона на панели, я оглянулась: как и положено новостройке, здесь было красиво, чисто и немноголюдно. На скамейке у последнего подъезда спиной к нам сидела девушка, что‑то громко объясняя своему собеседнику через телефон, а рыжий пучок на голове подпрыгивал, вторя движениям хозяйки. Звуки нажатия на кнопки прекратились, и я повернулась к отцу, готовая войти в подъезд, вот только он не двигался. А потом его рука вдруг выпустила пакет, и тот с грохотом упал на лестницу, по которой тут же покатились продукты. Бутылка с молоком лопнула, и белая жидкость растекалась, вытягивая свои щупальца во все стороны.

 

– Пап? – я тихо позвала его, по спине пробежали мурашки.

 

Ответа не было. Он медленно ввёл последнюю цифру, распахнул дверь, вытянул вперёд одну руку и с силой ударил по ней дверью. Я вскрикнула, услышав ужасный хруст, а он распахнул дверь снова, готовясь к новому удару. И ударил.

 

– Господи, пап, ты что творишь? – всхлипывая, я подбежала к нему, и начала оттаскивать от двери.

 

Он брыкался и пытался вырваться, и я увидела, как безжизненно свисает пострадавшая рука. Меня помутило, и на секунду я ослабила хватку, но этого хватило, чтобы отец оттолкнул меня. Он развернулся, и я увидела его лицо, искажённое гримасой боли, а по щекам струились слёзы. Глаза покраснели – капилляры лопались от напряжения. Прохрипев что‑то невнятное, он вдруг начал озираться по сторонам и уставился в стену, а потом так же внезапно в эту стену побежал.

 

– Да стой же ты! – я кричала сначала на него, – Боже, что с тобой?! – а потом от ужаса – его голова с глухим ударом отскочила от бетона, и тело плашмя рухнуло на лестницу, где он продолжил разбивать свой лоб в кровь, пока я не взяла его голову в свои руки, судорожно соображая, как остановить это безумие.

 

Недалеко проскрипели шины, и папа оттолкнул меня, поднимаясь на трясущихся ногах, и сорвался с места. Из‑за угла показался свет фар, и я сразу поняла, что он пытался сделать.

 

В голове возникло два варианта. Первый – бежать за ним, но уверенности в том, что я смогла бы его остановить не было – в свои сорок девять лет он был здоров во всех смыслах и явно превосходил меня по силе. А значит этот вариант не подходил. Я рывком выставила перед собой руки, и он замер, едва не успев спуститься на проезжую часть. Его тело содрогалась – слишком сильное было давление, а машина, водитель которой не обратил на нас никакого внимания, проехала мимо.

 

– Роберт Хьюз, мать твою, приди в себя наконец! – я визжала, не понимая, как вывести его из этого страшного состояния. Им словно кто‑то управлял, как марионеткой, и я начала озираться по сторонам, пытаясь найти кого‑то похожего на кукловода.

 

Я держала отца под контролем, не давая двинуться с места, и, нащупав слабый источник непонятной силы, побежала к нему. Обернувшись, я увидела, как папино тело начало извиваться, а конечности выгибались под неестественным углом. У него не было опоры, чтоб вот так просто сломать себе что‑нибудь ещё, но попыток он не оставлял, а я на ватных ногах оббежала часть площади, наконец заметив скрывавшегося за соседним зданием человека, не мигая смотрящего в нашу сторону. Совершенно мерзкий, хлюпающий звук заставил меня вновь обернуться: папа грыз руку зубами, а его кровь стекала по предплечью на асфальт. И это стало последней каплей моего мнимого контроля над ситуацией, контроля над собой.

 

TOC