Что, снова в школу?

Чертыхаясь, мы быстро вышагивали, едва не переходя на бег, и все равно опоздали. В школьных коридорах было тихо, как в склепе. Дети, конечно, сейчас дома на праздниках, но наши два класса‑то в полном составе – или почти в полном. Подойдя к коридору, где находился наш класс, мы поняли, что урок начался. Вот же, блин, сейчас под пристальным взглядом всего класса придется пройти и сесть на оставшиеся места!

Переглянувшись со Светкой, я поднимаю руку и робко стучу в дверь, ругая себя за то, что допустила такую оплошность, как опоздание в школу. Блин, да такого вообще никогда не было, чтобы я да опоздала!

– Войдите! – послышался грозный женский голос.

Отворив дверь, мы ступили на порог и, как говорила прежде Светка, вытянулись по стойке смирно от одного только взгляда нашего старого классного руководителя.

– А, Ландман и Зайцева! Ну, от Светланы ожидаемо, но а ты, Нателла, удивила! – грозно посмотрела она на нас, и вокруг ее рта собрались складки, выказывая ее недовольство.

– Простите нас, Иванна Фёдоровна, этого больше не повторится, – тихо произнесла я, чувствуя себя школьницей от ее взгляда.

– Ну, я об этом позабочусь! Так, Ландман за третью парту, а ты, Зайцева, за первую, вон туда, и побыстрее, нечего задерживать первый урок!

Повернувшись, я посмотрела в том направлении, куда указала учительница, и отчаянно закусила изнутри щеку – за третьей партой сидел и довольно улыбался Орловский.

Бросаю ещё раз свой взгляд на Иванку и медленно плетусь за третью парту, ясно понимая, что заготовленной участи мне не избежать.

– Живее, девочки! Так, а ну, разговорчики отставить! – грозно сказала классная руководительница, отреагировав на шепоток с задней парты.

Подхожу к парте, за которой мне предстоит высидеть целый нескончаемый урок, и сажусь у самого краешка, задумчиво уставившись на препода. Меня волновал один нескромный вопрос: что она ещё делает в этой школе? Как по мне, ей давно на пенсию пора! Неужели в таком возрасте ещё преподают? – мысленно подсчитывая, сколько ей может быть лет, я отвлеклась от главной моей проблемы, позабыв, что надо держаться начеку.

– Привет, Нутелла, – тихий шепот в экстремальной близости щекотал шею.

– Отвали, – шикнула я на Орловского, и тут же получила замечание.

– Кому непонятно, тишина в классе! Пчелкин, чего тебе? Минут пять руку тянешь, все не успокоишься! – строго спросила Иванка.

– Иванна Фёдоровна, я спросить хотел…

– Встать, когда с учителем разговариваешь! Смотри, расселся.

Денис Пчелкин подорвался со своего места и, как всегда, ляпнул то, что думал. То есть, наоборот, лучше бы он все‑таки вначале думал, а потом рот открывал.

– Иванна Фёдоровна, я почему‑то думал, Вы давно на пенсии, – выдал он как на духу.

Учительница осмотрела его с ног до головы и, подавшись вперед, произнесла:

– Дениска, ты чего вон пузо такое наел, а? Смотри, рубашка нараспашку, а ну, заправить! Что это за вид неподобающий?.. Во избежание дальнейших расспросов и нелепых догадок я все же отвечу на заданный вопрос. Узнав об этом очень‑таки интересном проекте, я решила предложить свою кандидатуру и принять участие вместе с вами. Как ни крути, вы мои выпускники. Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство? – она в очередной раз посмотрела на нас, сжав свои губы – признак из далекого прошлого, что учительница недовольна.

– Господин Пчелкин, садитесь и не жужжите! Ну что, с чего начнем? Предлагаю вспомнить неподражаемого Булгакова…

Ну вот, понеслось! Иванна Фёдоровна, преподаватель литературы, однозначно симпатизировала Булгакову, я бы даже сказала, это была ее слабость, или скорее, мания. Нет, мне, конечно, очень нравится роман «Мастер и Маргарита», и я с большим удовольствием перечитывала не раз это произведение, и все же чувствует моя попа, что будет весело.

– Ну что, вспомним, что, собственно говоря, оставил нам в наследие Михаил? – она обвела нас своим цепким взглядом и спросила: – Может, есть желающие кратко пересказать сюжет романа?

Тишина стояла такая, что, казалось, время остановилось. Все прекрасно знали, что краткий пересказ закончится шквалом вопросов, с которыми можно не справиться.

– Ну что, сладкая, не хочешь начать? – тихо прошептал мне на ухо Костя. Такая его близость волновала, он незаметно подвинул свой стул, буквально прильнув своим боком ко мне.

– Орловской, что, непонятно? Отвали! – чуть громче, чем полагается, сказала я.

Но все тщетно – он весело хихикнул и чуточку отодвинулся, не обращая совершенно никакого внимания на мою агрессию.

– Ландман, раз ты у нас сегодня самая разговорчивая, напомни нам, пожалуйста, в ком Мастер увидел своего последователя? Кто из героев романа проникся теми же философскими идеями и нравственными категориями, что и он сам? – посмотрела она на меня, а мне на минутку даже стало обидно, – ну, правда, неужели она видит и слышит только меня?! На задней парте Денисова только и делает, что чешет языком! А Орловский? Разве она не заметила, что я не сама с собой разговариваю и ещё в здравом уме?! Почему она с меня начала? Проблема в том, что я опоздала? Тогда Светке туго придется, я‑то с произведением Булгакова хорошо знакома, а вот подруга этот роман не понимала, как и, впрочем, многие классические произведения.

Поднявшись со своего места, я буквально взвизгнула, так как этот нахал, мой сосед по парте, незаметно ущипнул меня за попу!

– Нателла! – строго посмотрела на меня Иванка.

Ну все, Орловский, тебе хана! Хотел войны – будем воевать!

Смеряла его с головы по пояс, – остальное было спрятано за партой, – я громко ответила: – Иван Бездомный!

– Хорошо, тогда кому принадлежат слова: «Рукописи не горят»?

Да неужели?! Разве ей ли не знать, что этот роман я знаю не хуже неё самой?

– Воланду, – не вдаваясь в подробности, раздраженно ответила я.

– Садись, – краткий приказ и ничего больше.

Оглядев внимательно стул, я присела и ловко, так, чтобы никто не заметил, вытащила шпильку из волос. Разогнув ее, я выжидала момент.

– Хорошо, продолжим. Может, кто мне скажет, какой цвет глаз был у Воланда?

И, прежде чем она закончила свой вопрос, я с силой ткнула острым концом в бок так близко сидевшего Костика. Не ожидавший от меня таких действий, он подскочил, заполучив внимание Иванки.

– Орловский, я Вас слушаю, – ожидающе встала она напротив нас.

– Хм, – он выдал неоднозначный звук, продолжая молчать.

Куда там! Кажется, главный претендент в мэры города оказался в тупике. Орловский перевёл свой взгляд на меня, но я игнорировала его, тихо радуясь маленькой победе.

– Константин? – повторила учительница.