#Цифровой_экономики.NET

Моя мама работала в Тверском межотраслевом центре эргономических исследований и разработок в военной технике «Эргоцентр» (ранее Тверское отделение (40‑я лаборатория) НИИ авиационного оборудования). И, однажды она меня привела к себе на работу. Вот это мое первое посещение отдела электронно‑вычислительных машин, и явилось тем решающим, «поворотным» событием, подтолкнувшим меня в четырнадцатилетнем возрасте на «знаковую» тропинку «детских мальчишеских увлечений», которая меня, со временем, никуда не сворачивая, и вывела на широкую дорогу с «многорядным» движением под названием: «Информационные Технологии». Именно туда – в таинственный, загадочный и манящий компьютерный мир я и, сам ясно того не осознавая, «окунулся» «с головой» в возрасте всего лишь четырнадцати лет. Я неплохо рисовал и в далеком 1991 году мне поручили нарисовать попиксельно на 8086‑м ЭВМ знаменитый на весь мир космический корабль «Буран» в трех проекциях. С чем я успешно и справился, получив в трудовую книжку гордую запись «техник 2‑й категории».

С тех самых пор я твердо решил посвятить всю свою сознательную жизнь развитию и совершенствованию информационных технологий, вкупе со своим специфически направленным природным талантом, который даровал мне сам Создатель. Спасибо еще раз моей маме, и моему папе – тоже! И – спасибо кому‑то еще, чьего настоящего имени мне уже никогда не будет суждено узнать. Этот «некто» однажды в одном из моих забытых счастливых детских снов «шепнул» мне «магическое слово», а затем поманил пальцем за собой – в том направлении, в котором я и шагаю всю свою научную и трудовую жизнь до сих пор…

…Учеба в университете, куда поступил я сразу после десятого класса, давалась мне легко и радостно – «таинство интуиции» не подвело меня в выборе специальности. «Информационные Технологи», наверное, сами выбрали меня в качестве моего основного жизненного удела. Или, во всяком случае, жизнь моя складывалась так, что мне больше ничего не оставалось, как, отбросив в стороны все колебания, поступить в Тверской Государственный Технический Университет (ТГТУ). Тем более, что заведующим самой «навороченной» кафедры ТГТУ «Информационные системы» являлся старый друг моего отца, Борис Дмитриевич Павлов (в студенческой среде он получил ласково‑сокращенное прозвище «БД»), с самого начала обучения, взявший меня под «свое крыло»!

«Тот, кто владеет информацией, тот владеет миром!» – не помню точно, где, когда, от кого и при каких обстоятельствах я услышал эту, бесконечно верную фразу, но она мне показалась на все сто процентов верной, точно отражающей объективную истину! Именно эту фразу произнес Борис Дмитриевич Павлов, проводивший со мной личное собеседование после моей успешной сдачи вступительных экзаменов в Технический Университет.

Знал я «дядю Борю», разумеется, с раннего детства, коли уж он являлся старым другом моего отца, но в университете, конечно же, мы с ним познакомились совсем в ином качестве. Борис Дмитриевич сразу предложил мне несколько тем для исследовательской работы на мое личное усмотрение, и у меня совсем не возникло вопроса в выборе научного руководителя на долговременную перспективу – я был зачарован мощнейшим интеллектом заведующего кафедрой и готов был следовать за ним «до самого конца своего научного жизненного пути»!. Борис Дмитриевич был доктором технических наук и пользовался огромным непререкаемым авторитетом во всем ТГТУ, благодаря своей несомненной, можно смело сказать, вопиющей талантливости и присущим ему трем основным морально‑волевым качествам: порядочности, честности и доброте.

И имелась еще у Бориса Дмитриевича его личная (собственная) огромная научная тайна, особым романтическим ореолом которой и было окружено его имя на нашем факультете. Вернее, я не совсем точно выразился – основная научная разработка всей деятельности доктора технических наук Павлова проводилась в полной тайне и условиях строжайшей секретности. Причем эта секретность никак не была связана с оборонными заказами, а, просто, однажды, Борис Дмитриевич ездил в составе большой научной делегации в дружественный Ирак…

…Поездка эта состоялась лет двадцать назад, когда в Ираке правил большой друг Советского Союза, Саддам Хусейн, ну и, разумеется, тогда еще на политической карте мира одна шестая часть суши была выкрашена в красный цвет и на этом красном фоне гордо сияли золотой краской четыре огромные заглавные буквы: «СССР – Союз Советских Социалистических Республик». Борис Дмитриевич, как раз накануне этой поездки защитил докторскую диссертацию и поэтому его включили в делегацию, как молодого перспективного многообещающего ученого.

В Ираке он проработал около трех месяцев и время он там зря не терял, как выяснилось после возвращения Бориса Дмитриевича домой в Тверь. Именно из этой иракской командировки профессор Павлов привез свою «главную научную тайну», которую нигде и никогда не рекламировал, и о сути каковой никогда и ни с кем не заговаривал. Он вернулся из Ирака совсем «другим» человеком, кардинально изменившись «внутренне». Эти глубокие изменения на ментальном уровне выразились, прежде всего, в, ранее совсем нехарактерной замкнутости и скрытности, нарочитой сдержанности, не позволявшей ему эмоционально выступать, даже, на институтских (нынешний Тверской Государственный Технический Университет в ту советскую пору именовался Тверским Политехническим Институтом, как ему и полагалось быть на самом деле) партсобраниях, на которых «до Ирака» выступления Бориса Дмитриевича Павлова отличала глубина и искренность разгромных критических выступлений, полностью изобличавших различного рода, «разложенцев», «отщепенцев» и прочих «псевдоученых», «примазавшихся» к «советской высшей школе». Ну, а, после трех месяцев жизни «на берегах Тигра», что‑то в Борисе Дмитриевиче «перегорело» и «испарилось», словно бы никогда в нем и не было! Никто из окружающих коллег по работе и представить себе не мог того невероятного и прискорбного факта, что трехмесячное пребывание в Ираке заставило Бориса Дмитриевича полностью разочароваться в основных постулатах «марксизма‑ленинизма» и, хуже того – с огромным недоверием относиться к внутренней и внешней политике, проводимой КПСС! А, виной формирования «антисоветского образа мыслей» у Бориса Дмитриевича явилось то, никому неизвестное обстоятельство, что в междуречье Тигра и Евфрата он «причастился» к «источнику Запретных Знаний»…

У себя на кафедре Борис Дмитриевич, предварительно выбив из университетской бухгалтерии необходимые средства, соорудил небольшую «личную научную лабораторию», отгороженную от внешнего мира прочной железной дверью и никого, туда не пускал ни при каких обстоятельствах и ни под каким предлогом. Ключи от «железной двери» в единственном экземпляре имелись только у него одного.

Лаборатория, разумеется, возбуждала законное любопытство сотрудников, но ни у кого не хватало смелости открыто спросить у Павлова, чем он, все‑таки, занимается в этой таинственной лаборатории и почему никого туда не пускает?! Но, насколько мне стало известным, пользуясь своим положением заведующего кафедрой, Борис Дмитриевич не посчитал нужным делиться о тех своих исследованиях и опытах, которые он в одиночку производил в «лаборатории за железной дверью» и сохранял все в тайне почти полтора десятка лет до самого моего появления на его кафедре в качестве «перспективного студента». Я оказался первым человеком в мире, которого доктор Павлов посчитал нужным посвятить в эту свою «научную тайну», привезенную им когда‑то из далекого Ирака.