#Цифровой_экономики.NET

– Ты не находишь, что все складывается чересчур фантастично и – нереально?! – настроение у «БД» мое заверение в том, что ему себя передо мной винить не в чем ничуть не подняло и он, как будто, еще сильнее помрачнел, развивая начатое рассуждение дальнейшими фразами: – Сначала – Норбук, «халдейский мудрец», затем – «Игиг», и вот сейчас – «Твердников», который зачем‑то упорно тащит нас с тобой к раке с мощами Святого Нила Столобенского! И, все эти, перечисленные мною персонажи являются «звеньями одной цепи», берущей свое начало на самой заре человеческой цивилизации! – он что‑то, кажется еще хотел сказать, но не сказал и лицо его продолжало мрачнеть с каждой секундой, как и неожиданно начала меркнуть безоблачная и безмятежная озерная красота вокруг, насквозь пронизанная солнечными лучами. На солнце, просто‑напросто набежала тучка, незаметно подкравшаяся по небосводу, и дунул порыв свежего ветра.

– Пойдем, наверное, пробираться к трапу, да и разбудим, как раз, нашего друга, а то он, кажется вновь задремал, бедолага! – и он поднялся на ноги, бросив озабоченный взгляд на ту самую темную тучку, неожиданно закрывшую солнце и я подумал, перехватив этот взгляд «БД», что он мне нарочито что‑то не дорассказал о «звеньях одной цепи» – о каком‑то одном и очень важном «звене»…

Я поднялся с сиденья вслед за Павловым, закинул за плечо рюкзак, и мы пошли будить «Твердникова». Тот, действительно, спал, умудрившись как‑то свернуться «калачиком». Я заметил, что он, по‑прежнему, был очень бледен и всем своим видом производил впечатление безмерно уставшего человека, которому уже никогда не будет суждено по‑настоящему отдохнуть и восстановить свои, ускользающие в бесконечную «тьму веков», силы.

Остановившись перед спящим «Твердниковым», я окончательно утвердился в мысли, что вижу перед собой не живого, реально существующего человека, а – «материализовавшееся» и «одушевившееся» «дежавю», которому уготовано судьбой постоянно мимолетно «появляться» и «исчезать», «вспыхивать» и «гаснуть» – так уж парадоксально устроен принцип действия «дежавю». Причем я видел сейчас, в эти минуты не какое‑то абстрактное «дежавю», а – мое личное «дежавю», что в переводе на русский язык означает: «однажды виденное»! И я видел в эти самые последние минуты плавания по прозрачной воде Селигера не, крепко спавшего «доктора исторических наук», «Твердникова», а – «зашифрованный знак моей собственной судьбы», терпеливо ожидавшей меня где‑то, пока, еще, далеко впереди!..

Я невольно опять посмотрел на то место в небесах, где еще пару минут назад ярко светило жаркое июльское солнце, окрасившее сказочно красивый мир Селигера в бесконечно радостные тона. Сейчас же на месте солнца разрасталась темно‑серая мгла. Да и ветер незаметно крепчал, заставляя морщиться мелкой рябью безупречную зеркальную озерную гладь.

Очнулся от очередного приступа хронического сонного анабиоза «Твердников». Он широко распахнул свои странные глаза неопределенного цвета и пружинисто поднялся на ноги, в неприятном изумлении рассматривая, затянутое серой облачностью небо и – озерную воду за бортом, кардинально изменившую недавнюю праздничную ярко‑синюю окраску на угрюмую серо‑зеленую маскировочную «аквамглу». Низко над водной поверхностью по беспорядочно «невыверенным» траекториям летали озерные чайки и оглашали окрестности испуганными протяжными криками. В глазах «Твердникова» неприятное изумление сменилось другим выражением – ясным пониманием происходящего. Он взглянул на нас обоих странно и выразительно, и красноречивый взгляд его заставил «БД» задать ему естественный вопрос:

– Что‑то не так, Иван Святославович?!

– Все – не так… – выдержав непродолжительную паузу ответил «Иван Святославович». – Я, кажется, ошибся в своих расчетах – Хумбаб гораздо ближе, чем я думал перед тем, как уснуть на палубе этого корабля, подчинившись обманчивому ощущению относительной безопасности в течение ближайших двух‑трех часов… Видите, как все стремительно и неуловимо поменялось вокруг… и никакие, самые точные расчеты не способны дать верного результата, ибо алгоритм стихиалий – сущностей природного эфира остается, несмотря на все усилия, выше человеческого понимания… А, Хумбаб знает этот алгоритм и успешно продолжает пользоваться этим своим «тайным знанием»…

«Твердников» умолк, повергнув и меня, и «БД» в тяжелые и бесплодные размышления – мы никак не могли прокомментировать последние слова «ИС», потому что совсем не поняли, заложенного в них смысла. И, полное непонимание наше, странновато прозвучавших слов «Твердникова», было вполне объяснимо с точки зрения формальной человеческой логики – «Твердников» мыслил не человеческими категориями, внутри которых привычная логика совсем отсутствовала…

«Черт!» – мысленно выругался я, завороженно глядя на «Твердникова», – «А ведь Дмитрич и, вправду, „втянул“ меня в самый настоящий „капкан времени“!»…

…Наш глиссер «Шмель» мягко ткнулся носовой частью на твердый пляж острова Столобный, одновременно изящно повернувшись правым бортом вплотную к пляжной кромке. С палубы был переброшен трап и все пассажиры, включая нас троих, вскоре оказались на берегу легендарного острова Столобный.

Погода испортилась окончательно – заметно усилился ветер, покрыв всю обозримую для взгляда поверхность Селигера мелкими пенистыми бурунами. Вся, прибывшая на «Шмеле» группа туристов, быстро зашагала к павильону местного речного вокзала, справедливо полагая, что с минуты на минуту может хлынуть ливень. Я и «БД» рассудили точно также, как и остальные, но… вот, «Твердников» почему‑то замер на месте, повернувшись к нам спиной, а лицом, соответственно – к озеру. На озере, похоже, вот‑вот должен был начаться настоящий шторм, а в почерневшем грозовом небе «набухал» многомиллионновольтный «нарыв».

– Святославович, пойдем скорее отсюда – сейчас, похоже, начнется гроза! – попытался «сдвинуть с места» «заступоревшего» «Твердникова» «БД» и, даже, взяв его за локоть правой руки двумя пальцами, осторожно попытался потянуть за собой. «Тверднков» резким движением высвободив руку из пальцев Бориса Дмитриевича, повернул к нему лицо и раздельно произнес:

– Уходите скорее отсюда! Это – Хумбаб! Я опоздал – он обманул меня!

И, вот тут‑то, в глазах у меня ослепительно сверкнуло, уши заложило плотными акустическими пробками, и я, даже, и не помню точно – крикнул ли я: «Бежим отсюда, Борис Дмитриевич!!!» или мне так только показалось, но… В следующие секунды я испытал крайне неприятные ощущения и на миг, кажется, все‑таки, я потерял сознание… А, когда открыл глаза, то самым первым и наиболее сильным моим ощущением явился концентрированный запах горячей свежести озона… Метрах в трех от меня стоял на коленях «БД» и мотал из стороны в сторону головой, сжимая голову обеими руками и что‑то тихонько приговаривал. «Твердникова» нигде не наблюдалось, а сам я лежал навзничь на песке в классической позе «звездочки» – широко раскинув в стороны руки и ноги. А затем на нас хлынул теплый мощный ливень…