Держись подальше

Многих внизу я знаю, если не всех. По крайней мере, визуально. Все они учились со мной в одной школе. Есть тут и мои одноклассники. Бывшие одноклассники – школа закончена, экзамены сданы, выпускной отгремел. Последние без моего участия. У меня школьный выпускной предусмотрен не был.

Я вздыхаю и сажусь в мягкое кресло. Внимательнее приглядываюсь к каждому из ребят. Не изменились. Впрочем, и не должны были, верно? Так кто же из них хозяин вечеринки? Или хозяйка?

Сильнее прочих в глаза бросались двое.

Особенно парень, чьё тело сплошь было забито татуировками. Я тоже мечтала о тату, но родители запрещали. Папа категорично был против. И вот таких, по его словам, разрисованных, очень не любил. Даже не представляю, как маме удалось сохранить свою татуировку на пояснице, которую она сделала, будучи в моём возрасте, при таком папином мнении. Он в принципе у нас был человеком консервативным, но мамины лёгкость и более современный взгляд на вещи, ввиду её пятнадцатилетней разницы в возрасте с ним, делали его мягче в некоторых вопросах.

Второй была девушка с копной кучерявых жгуче‑черных и длинных волос. Она смеётся громко, ведёт себя свободно, словно весь мир у её ног.

Я вижу этих двоих впервые. Иначе, запомнила бы. Бывают такие люди, которых один раз увидишь и запоминаешь навсегда. Они из таких. Есть в них что‑то дерзкое, необузданное и опасное. Последнее особенно чувствовалось в парне.

И кто же из них наш новый сосед?

Брюнетка неожиданно смотрит в мою сторону, замечает мой взгляд на татуированного парня и что‑то спрашивает у стоящей рядом с ней Кичигиной Анны – девчонки из моей параллели. Не скажу, что мы с ней когда‑нибудь ладили. Та тоже смотрит в мою сторону, усмехается и с большими глазами что‑то вещает брюнетке на ухо. Вскоре, их компания взрывается от смеха. Ожидаемо. Но грудь всё равно царапает обида. Возможно, сейчас Кичигина настроила мою новую соседку против меня. Если соседка она, конечно же.

Я поднимаюсь с кресла с желанием спрятаться в доме, но меня тормозит следующее действие брюнетки.

Она взмахивает своими кудрями и, отделившись от своей компании, направляется к парню с татуировками, который развалился на одном из лежаков. Склоняется к его лицу, её волосы скрывают их лица, но мне и так понятно, что она его целует, а после она хохочет и укладывается рядом с ним в обнимку. Что‑то говорит ему, он самодовольно улыбается и… – вот незадача! – бросает взгляд на меня. Острый такой, неприятный. Словно говорящий о том, чтобы я не совала свой нос куда не надо. Презрение, да – именно его я вижу в тёмных глазах.

Мне становится неуютно и жутко обидно, лицо и шею обжигает жар, и я быстро скрываюсь в доме. Задергиваю за собой плотные шторы, морщась от громкого и насмешливого хохота, явно предназначенного мне, и падаю на кровать.

Меня злит то, что те, кто внизу, насмехаются надо мной. Злит, что, кто бы не был моим новым соседом, выбрал себе в приятелей тех, с кем я никогда не дружила. Злит, что они сейчас наговорят новичкам гадостей обо мне.

Впрочем, говорить гадости обо мне могут и мои "друзья". Я ведь была готова к этому, верно? После того, как я бесследно исчезла, ожидать другого было бы глупо.

Я закрываю глаза, расслабляюсь всем телом и считаю до десяти, не думая ни о чём, кроме самых цифр. С первого раза метод не работает. Потому я повторяю его снова и снова. Пока меня немного не отпускает.

Переворачиваюсь на бок, стараясь не слушать доносящиеся звуки с улицы и тут вижу его. Мой телефон. Лежит на тумбочке безжизненным напоминанием о том, что полгода назад у меня была активная социальная жизнь. Точнее, я делала вид, что активно её веду.

Я поднимаю подушку повыше, сажусь поудобней и включаю телефон. Мгновенно летят оповещения о пропущенных звонках, текстовых сообщениях в мессенджеры и прочее. Я смахиваю это всё с экрана и открываю журнал вызовов. Через полминуты я прикладываю телефон к уху.

– Ты дома, Зефирка, – весело выдыхает мне в ухо Лера, моя лучшая подруга. – Чёрт, а я, как назло, застряла со своими предками на балете. Да‑да, сама не представляю, как они меня развели на эту чушь. Буду у тебя завтра с рассветом, ок?

– Привет, Лер, – улыбаюсь я. – Я тоже ужасно соскучилась. Имей ввиду, что завтра день СПА с моей мамой, и, если ты не против, обязательно жду с первыми лучами солнца.

– Это когда я была против общества твоей мамы? Она у тебя классная! – Лера резко замолкает, а затем спрашивает глухо и серьёзно: – Ну как ты, Лиз? Наверное, чувствуешь себя не в своей тарелке, после долгого отсутствия?

– Немного, – честно признаюсь я. – Плюс, у нас тут такие "замечательные" новые соседи…

– Вот, чёрт. Точно, там же сегодня вечеринка. Просто не выходи на балкон и всё, Лиз.

– Поздно, меня уже приветливо окатили презрением. Впрочем, сама виновата – слишком долго пялилась на кое‑кого.

– На Руслана, – не спрашивает подруга, хмыкнув. – Понимаю. Ходячая картина, если смотреть с твоей точки зрения художника. Но не очаровывайся, Лиз, он настоящий отморозок.

– Даже так? – хмурюсь я.

– Он в контрах с твоим парнем, кстати. Последние месяцы в школе делили популярность – продыху от их стычек не было. Климов чуть что сразу лезет драться, словно другого ничего не умеет. Или скорее, тащится от этого. Да и Гордей твой тоже хорош… Кстати, о нём. Он в курсе, что ты вернулась?

– Если не знал, то сегодня узнает – мои родители на ужине у его, – вздыхаю я непроизвольно.

– Не хочешь его видеть? – легко догадывается о характере моего вздоха Лера. – Ты не обязана его терпеть, я всегда тебе это говорила.

– Давай сейчас не будем об этом. У тебя самой всё хорошо, Лер?

– А когда у меня было плохо? – легко смеётся она в трубку. – Готовь ушки, завтра расскажу тебе всё‑всё! А сейчас, похоже, придётся распрощаться – за мной вышла мама и прямо сейчас сверлит меня укоризненным взглядом. Люблю тебя, Лиз, до завтра!

– До завтра, Лер, – прощаюсь я с улыбкой на губах.

Тоже её люблю. Всем сердцем. А вот Катя терпеть её не могла, долго не разговаривала со мной, когда поняла, что наше с Лерой общение переросло в настоящую и крепкую дружбу. Впрочем, и я сама не была в восторге от некоторых подруг сестры.

 

Глава 2. Лиза

 

– Значит, Руслан Климов учился в нашей школе? – интересуюсь я, удобнее укладываясь на кушетке.

Недавно мы с девочками вернулись с шоколадного обёртывания, а теперь на моём лице приятно пахнет питательная маска. На столике между кушетками дымится горячий травиной чай. Мама отправилась на массаж, и мы, наконец, можем свободно поговорить о своём.

– Да, они с родителями переехали в наш город буквально сразу после того, как ты…