Девочка-лёд
А у меня только одно желание – плюнуть ему в лицо.
– Вылезай давай.
– Нет.
– Чё? Она не хочет, Ян, – ноет этот здоровенный упырь.
– Миха, с тёлкой справиться не можешь? Давай быстрее тащи её, там уже все в сборе. На, припугни.
«Все в сборе», – стучит в голове. Сколько их? Что им надо?
– Давай вылезай по‑хорошему! – хмурится Пилюгин.
– А если нет? – прищуриваюсь.
Он… вдруг направляет на меня пистолет. И тот выглядит совсем как настоящий.
– А так? – вскидывает бровь.
Сглатываю. В горле будто песок. Встаю. На пухлом лице тут же появляется мерзкая ухмылка.
– Ну вот сразу б так, Алён.
Выбираюсь из подвала. Дважды чихаю. Негнущимися ногами ступаю по полу. Выходим на улицу. Я иду впереди, он сзади. Холодный ветер лижет вспотевшую от нервного напряжения шею. Голые ноги покрываются мурашками. Осматриваю местность. Лес. Темно и тихо. Только шум голосов вдалеке.
– Миша, отпусти меня, пожалуйста, – предпринимаю попытку достучаться до него.
– Ага, как же. Меня Ян потом на лоскуты порежет.
– Миш, прошу тебя, мне домой надо, – голос предательски ломается и дрожит. Я останавливаюсь и поворачиваюсь к парню. – Ты же не такой, как они. Ты же добрый, Миш.
Сдерживаю слёзы, как могу. Стараюсь говорить мягко, доброжелательно.
– Миш…
– Да закрой ты рот уже! – злится. – Иди давай туда, видишь фонари?
– Миш…
Прислоняет к моему животу дуло пистолета.
Мамочки… Сердце падает куда‑то вниз. Пульс подскакивает.
– Вперёд, Лисицына. Ничё такого страшного не происходит.
Его слова просто убивают меня. Гремит гром. Будто сама природа негодует. Мы тем временем пробираемся к поляне.
А там… люди, одетые в камуфляжные костюмы. Оружие в руках. Кажется, это называется пейнтбольный маркер. Даня любит эту игру. Шесть человек. Парни. Лиц не разобрать, их скрывают маски.
– А Беркут где? – спрашивает Ян недовольно.
– У него тёрки с Никой. Позже присоединится.
– Окей. Ну что, Лиса? – поворачивается ко мне. – Готова?
– Не поняла, – мой севший голос прорезает тишину.
Раздаются смешки.
– Догонялки, Алён. Ты ж любишь бегать. Руки‑то развяжи ей, Пилюля. И маску на голову, мало ли. Труп закапывать как‑то не прёт.
– Вы…
Я широко распахиваю глаза.
– Поиграем? – хрипло смеётся.
– Слышь, давай хоть разденем её для поднятия градуса? – предлагает кто‑то не совсем трезвым голосом.
– Да!
– Было бы неплохо, – поддерживают они.
– А почему нет? Снимай, Лисицына, шмотки.
Я в шоке смотрю на него. Не верю, что всё это происходит на самом деле.
– Да быстрей уже, – вздыхает нетерпеливо, резко забирает у Пилюгина пистолет и опять направляет на меня. – Вот любишь ты, чтоб тебя поуговаривали, Лисицына. Снимай, сказал же!
Одеревеневшими пальцами, сгорая от стыда, снимаю вещи и остаюсь в одном белье. Не плачу. Им плевать на мои слёзы. Им чуждо понятие человечности.
– Ууу, ну вот.
Они одобрительно гудят и присвистывают.
– Тощая, хрен попадёшь, – шутит кто‑то.
– А ты в пятую точку прицеливайся, не промахнёшься, – отвечает ему другой.
Чувствуется, что все они навеселе. И похоже, подобная забава для них – норма. Я отступаю назад, потому что Ян делает несколько шагов мне навстречу.
– На счёт «три» я выстрелю, Лиса. – В его глазах горит недобрый огонёк. – Так что… делай то, что умеешь лучше всего. Беги.
Это просто сон. Это всё неправда… Но он начинает считать.
– Раз…
Бегу прочь.
– Два, – громче.
Ноги слушаются плохо, но я углубляюсь в лес.
– Три!
Слышится выстрел. Я инстинктивно прижимаю голову. По щекам текут горячие слёзы.
Господи, помоги мне…
10. Алёна
Под ногами шуршат опавшие осенние листья. Бегу… Смех Абрамова постепенно стихает, оставаясь позади. Громко ухает сова. Молния разрезает небо, на секунду вспышкой освещая окружающий меня подмосковный лес. Непроглядный. Тёмный. Пугающий. Если бы не яркий лунный свет, я бы вообще ничего не видела.
Куда бежать? Чего они добиваются? А главное, что будет, когда игра закончится?
Эти мысли мечутся, сталкиваются друг о друга и тревожат, набатом стуча в голове. Останавливаюсь. Осматриваюсь. Территория скорее всего обнесена забором. Это ведь частные владения. Но где‑то там рядом по‑любому есть дорога, и, может, стоит попробовать выбраться к ней?
Бросаюсь влево, цепляясь плечами за оголённые ветви деревьев. Меня настораживает обманчивая тишина. Ведь я – мишень, а это значит, что за мной могут наблюдать и я в любой момент могу оказаться под прицелом. Причём в самом прямом смысле этого слова.
