Длинные тени старых грехов

Девушка обеими руками ухватилась за перила и крик ужаса, сорвавшийся с её губ, эхом прокатился по молчаливому дому. Должно быть, этот крик отозвался в каждой пустой зале погрузившегося во мрак старого особняка. Элизабет предотвратила своё падение, но лестница продолжала сильно раскачиваться над полом, растревоженная рухнувшими альбомами.

Немного отдышавшись у Элизабет потемнело в глазах, и она, замерев на месте, не смела шелохнуться, как насекомое застигнутое врасплох древесной смолой и теперь навеки застывшее в золотистом янтаре. Немного погодя зрение снова вернулось к ней, но Элизабет все ещё боялась двинуться с места, уставившись обезумевшим взглядом в пол.

Неизвестно сколько бы она ещё так простояла если бы не воспоминание о том, что с наступлением темноты чердак становится опасен, а значит и лестница, ведущая на чердак небезопасна и лучше бы убрать подобру‑поздорову пока ещё не слишком поздно. Поэтому Элизабет начала медленно сползать с лестницы обхватив руками перила, словно они были ей родные. Судорожно переставляя ладони, она ползла к долгожданному подножию лестницы, словно улитка по овощной грядке с неизменным упрямством и настойчивостью.

Оказавшись внизу девушка упала без сил на пол и лежала так некоторое время, глядя на верхнюю площадку лестницы. Внезапно её посетила неприятная мысль. А что, если лестница после испытания на прочность решит вдруг рухнуть прямо на неё, это заставило Элизабет стремительно отползти, попутно подхватывая попадающиеся на пути фотографии и альбомы. Окончательно убедившись, что опасность миновала, девушка сгребла остальные альбомы и фотографии и направилась в гостиную, облокачиваясь для верности плечом о стену.

Там она разожгла камин. И устроившись поудобнее, старалась успокоиться после пережитого испытания. Немного придя в себя Элизабет стала повторно рассматривать альбомы, попутно стараясь восстановить правильный порядок страниц и фотографий. Время было позднее, Элизабет клонило ко сную. В камине догорали, мягко потрескивая поленья, и вся комната была наполнена полумраком. На стенах то и дело отражались рефлексы огня.

Элизабет сидела в кресле поджав ноги под себя и подперев тяжелую от усталости голову рукой. Веки ее совсем отяжелели и наконец, она закрыла глаза. Ее разум погрузился в сон, когда она услышала тихий шорох за спиной. Вздрогнув, девушка резко обернулась. Последнее что она заметила, был кусочек белой ткани, скрывшийся за поворотом. От неожиданности Элизабет вскочила с места и замерла, прильнув к спинке кресла. В гостиной больше ничего не происходило. Опомнившись от временного ступора, она быстро побежала к дубовой лестнице.

Оказавшись на втором этаже, она бежала со всех ног, как вдруг почувствовала, что споткнулась и теряет равновесие. Как только ее тело ударилось о пол, над ней будто что‑то пролетело с ужасным, толи стоном толи воем и скрылось за поворотом.

Элизабет поспешно встала и побежала в спальню. Оказавшись в комнате, она захлопнула дверь. Еще некоторое время она стояла, прислонив ухо к двери и прислушивалась: в коридоре было тихо, как вдруг что‑то с силой ударило в дверь. Элизабет вскрикнула и отбежала в глубь комнаты. Затем все стихло.

За окном снова пошел дождь, снова началась гроза. Элизабет лежала в постели и все, о чем она думала, была мысль, что завтра она соберет вещи и уедет из этого проклятого дома навсегда. Через пару часов снова как прошлой ночью с чердака стали доноситься шорохи. Элизабет залезла с головой под одеяло и так лежала до самого утра, не сомкнув глаз.

 

Глава 5. День второй. Попытка бегства

 

Наступило утро. Элизабет проснулась, но ей не хотелось вылезать из‑под одеяла, так как в доме было очень холодно. Некоторое время она продолжала лежать с закрытыми глазами. Потом, наконец, открыла их и увидела на себе второе одеяло, заботливо подотканное под подушку. Она ясно помнила, что вчера, когда легла в постель, одеяло было одно. А когда среди ночи похолодало, Элизабет предпочла свернуться калачиком и мерзнуть, так как выходить за пределы спальни в поиске одеяла – ей казалось сумасшедшей идеей. В недоумении она встала, не отрывая глаз от одеяла, а затем заметила ту самую куклу, которую недавно видела в детской. Кукла сидела на кровати рядом с подушкой Элизабет у изголовья.

– Может это сделала миссис Фармер? Тогда они здесь, мистер и миссис Фармер?

Элизабет обрадовалась, но подбежав к двери, вспомнила, что она заперта. Миссис Фармер не могла пройти в спальню, ведь дверь закрыта изнутри. С осознанием этой простой истины в душу Элизабет закрался страх.

Не понимая, что происходит, она быстро оделась и спустилась вниз, уверенная, что после завтрака соберет вещи, доедет до ближайшего мотеля, позвонит в агентство по недвижимости и устроит им взбучку. Элизабет так и сделала. Спустилась на кухню, быстро поела, затем снова поднялась наверх, собрала вещи и направилась к машине.

Выйдя за порог дома, она ужаснулась. Похоже, дождь прошлой ночью сопровождался градом, так как дорожки в саду были похожи на месиво грязи, а обложенная камнем площадка перед домом усеяна осколками льда. Элизабет поначалу застыла в недоумении, но затем собрала всю свою волю в кулак и решила, что выберется из этого мрачного дома, чего бы ей это, ни стоило. Она взяла чемоданы и осторожно пошла в сторону машины. Ноги то и дело разъезжались, утопая в грязи, но Элизабет все равно шла, не обращая внимания на испачканную одежду.

После того как она погрузила вещи в багажник и села за руль, беспокойство будто растворилось. Девушка медленно поехала в сторону ворот. Машина то и дело застревала, но потом снова ехала, однако приблизившись к самим воротам, машина вновь застряла. Элизабет жала на газ, но толку было мало, колеса все глубже и глубже закапывались в грязь, совсем разочаровавшись она продолжала жать на газ, но уже не надеялась уехать, а скорее от злобы и отчаяния. Спустя какое‑то время, осознав тщетность своих действий и примирившись с жестокой судьбой, девушка вышла из машины посмотреть на колеса своего автомобиля. Но вид зарывшихся почти полностью в грязь колес только еще больше огорчил ее. Элизабет всплеснула руками и обратив взгляд к небу громко пронзительно закричала. Ей пришлось вернуться в особняк.

Когда перепачканная в грязи обессиленная она добралась до дома, волоча за собой два огромных чемодана, она рухнула на пол в холле и долго лежала. Потом с трудом отдышавшись начала плакать, звуки всхлипов и стенаний раскатывались эхом по огромному холлу. За окном стемнело, наступил вечер, ее плач стал заглушать вновь начавшийся дождь. Элизабет вскочила с пола подбежала к окну, и беспорядочно забарабанила по подоконнику кулаками, закричав:

– Будь ты проклят чертов дождь и это гнилое поместье. Хотя это поместье уже проклял кто‑то до меня.

С этими словами Элизабет едва успела обернуться и взять чемоданы, как на втором этаже возле лестницы раздался страшный грохот. Ужасный шум был похож на треск ломающихся деревьев. Отвратительный громкий звук будто приближался к холлу, словно мощный вихрь в лесу, выворачивающий с корнем деревья, попавшийся ему на пути.

Элизабет стояла на месте, застыв как статуя не смея сдвинуться с места, ее заплаканное лицо приобрело мраморно белый оттенок. Тем временем ужасный скрежет достиг холла. Элизабет не поверила своим глазам, когда увидела, как дубовая лестница прогнулась, будто под огромным весом, хотя никакой видимой причины этому не было. Опомнившись девушка быстро побежала по направлению к гостиной. Едва оказавшись в помещении, она захлопнула дверь. Страшный грохот прошел по коридору, миновав гостиную и стих в противоположном крыле дома.