Длинные тени старых грехов

Элизабет с интересом разглядывала содержимое гардеробной: шляпки, веера, гребешки, платья. Ей не терпелось все потрогать, рассмотреть, приложить, померить. Но куда же ведет эта дверь.

Девушка подошла и взялась за ручку. Не открывается. Давно никто не пользовался этой дверью. Еще немного усилий, и она со скрежетом открылась. Элизабет увидела тусклый свет, пройдя вперед она поняла, что находится в спальне. В полумраке можно было различить кровать, шкаф камин, прикроватные тумбочки. В комнате было темно, так как окна были зашторены. Элизабет подошла к окну и отдернула шторы. Солнечные лучи осветили комнату и ослепили Элизабет, глаза которой уже привыкли к полумраку. Щурясь, она обернулась. Первое что бросилось ей в глаза – маленький столик рядом с кроватью, на котором стоял поднос, заставленный маленькими пузыречками, баночками, коробочками. Элизабет решительно направилась к нему. Взяв в руки один из пузырьков, она прочла:

«Хлородин».

– Должно быть, это спальня мистера Гренвилла. Ну конечно мужья и жены в викторианскую эпоху спали в разных спальнях. И встречались в одной постели лишь для исполнения супружеского долга и продолжения рода. Все, что касалось интимной жизни супругов в этот период, считалось недостойным обсуждения и демонстрации. Потому потайные двери, соединяющие спальни супругов через гардеробную помогали без лишних любопытных глаз посещать спальни друг друга. Значит, мистер Гренвилл умер в этой спальне, – с облегчением заметила Элизабет. Вспомнив как переполошилась прошлой ночью, когда решила, что Джонатан Гренвилл умер в постели, в которой она ночевала уже не одну ночь. Еще немного побродив по комнате осматривая предметы, находящиеся в ней Элизабет направилась к выходу из спальни. Взявшись за ручку, она попыталась открыть дверь. Не выходит.

– Наверно дверь заперта. Ну конечно. Видимо это та самая комната, которую мы с миссис Фармер так и не смогли открыть в день приезда. Миссис Фармер сказала, что дверь в эту комнату закрыта уже очень много лет.

Некоторое время Элизабет продолжала стоять возле двери и внимательно смотреть на замок. Затем она взялась за ручку и уперлась плечом в дверь. После нескольких подходов дверь протяжно заскрипела и медленно при помощи усилия Элизабет, наконец, открылась. В проеме виднелись темные панели коридора.

– Так и есть. Это та самая комната. Значит, дверь все же открывается, петли совсем заржавели. Их уже давно никто не смазывал. Наверно этой дверью действительно не пользовались много лет. Но это не могло помешать злоумышленнику проникнуть последние несколько раз в спальню, где я спала. Если конечно ему вообще нужна дверь.

Сделав эти неутешительные выводы Элизабет решила вернуться в приглянувшийся ей гардероб. Миновав спальню, она снова вернулась в гардеробную, также замаскированную стенной панелью. Как и в спальне миссис Гренвилл. Оказавшись внутри девушка принялась разглядывать вешалки с одеждой, шляпные коробки, флакончики старых духов. Все казалось ей интересным, загадочным, прекрасным. Примеряя одну шляпку за другой, она непременно сопровождала это комментарием, веселясь и хохоча. Платья, шляпки, веера, перья, все закружилось в вихре веселья и восхищения. Каждую новую увиденную вещицу Элизабет встречала с неизменным восторгом, восклицая:

– Ах, вот это да! Восхитительно! Великолепно!

День неумолимо пронесся мимо нее. Элизабет совершенно не заметила этого. Она продолжала предаваться излюбленной женской забаве – примерке. И тут ей попалось нечто интересное – небольшая металлическая коробочка. Она была спрятана в углу за вешалками, как будто кто‑то явно не хотел, чтобы ее нашли. Подстегиваемая любопытством девушка попыталась открыть коробочку.

– Не поддается. Видимо приржавела.

После некоторых усилий крышечка была снята. Внутри оказались разорванные фотографии. Она уже хотела вынуть их и рассмотреть получше, как вспомнила про время. Взглянув на ручные часы Элизабет заторопилась.

– Уже поздно, надо поспешить.

Сложив обрывки фотографии в коробочку, она взяла ее в руки и вышла из гардеробной в спальню миссис Гренвилл, прошла по комнате и оказавшись в коридоре, стремительно направилась в гостевую спальню.

Придя в свое новое убежище Элизабет осмотрелась: по центру комнаты стояла деревянная кровать с балдахином, украшенное резьбой изголовье было менее помпезно, чем в хозяйской спальне. Просторный шкаф, ширма, обтянутая сукном, две тумбочки с лампами, туалетный столик, зеркало в резной раме. Прямо напротив кровати находился камин, над которым висела картина с сентиментальным пейзажем. Все в этой комнате дышало спокойствием и стариной. Убранство гостевой спальни было менее роскошным, более простым и уютным, это Элизабет как раз понравилось.

Она развела огонь в камине, немного погрелась, любуясь танцующими языками пламени. Затем подошла к кровати. На душе было спокойно впервые за все дни, проведенные в доме. Лежа на кровати, она прокручивала в голове события дня. Какой удивительный день, самый яркий и приятный, наполненный восторженными событиями.

– Надо будет завтра осмотреть первый этаж, – подумала она засыпая.

Ведь до этого ее внимание было направлено на чердак и второй этаж с многочисленными коридорчиками, комнатами и детской. В ее голове продолжали кружиться шляпки, веера, платья и потому или от усталости она совсем забыла о металлической коробочке. Веки тяжелели, а сознание погружалось в глубокий сон.

 

Глава 9. День пятый. Отражение

 

Утром, спустившись по лестнице на первый этаж, Элизабет подняла голову и посмотрела на потолок. Теперь, по прошествии этих дней, после всех событий люстра уже не казалась ей столь прекрасным произведением искусства венецианских мастеров. Размеры и изысканность деталей не поражали восторгом ее разум. Теперь, Элизабет смотрела на нее, как на огромного монстра, притаившегося под сводом холла. Люстра как огромный безобразный паук раскинула свои могучие лапы в ожидании своей очередной жертвы. Это безобразное чудовище, будто хозяин, расположилось в своей паутине и холодно взирает на метания мотылька, попавшего в сети.

Взгляд Элизабет скользнул ниже на портреты в золоченых рамах и их вид уже не вызывал восхищения, скорее наоборот отвращение. Все эти портреты напоминали толпу уличных зевак, не без интереса и удовольствия, наблюдающих за угасанием молодой пленницы. Элизабет замедлила шаг, посмотрела на них и подумала:

– Вот они, безмолвные, равнодушные свидетели ее страданий.

Затем сделав еще пару шагов, она приблизилась к камину, обрамленному по обеим сторонам фигурами изнемажденных атлантов.

– Кому могла прийти в голову такая глупая мысль о создании столь печальных образов для камина.

Да, этот камин сразу не понравился Элизабет. Просто за видимым блеском и роскошью дома она не стала задумываться о причинах его создания. Но сейчас ей казалось, что как раз он как ничто иное в этом доме соответствует образу этого мрачного поместья. Передает гнетущее состояние и безрадостность жизни обитателей. Придя к этим выводам Элизабет направилась в гостиную.

Осмотревшись в помещении, она подошла к портрету. Снова улыбаются, никаких намеков на ухмылку.

– Может и правда показалось.