Дочь по контракту

Адвокат касается моей щеки и возвращает лицо, полностью забирает внимание. С каких это пор Марк перестал заботиться о репутации фирмы?

– В спальне хранятся личные вещи. Не для посторонних глаз.

– Да ну?

Сразу двумя руками Лютольф обхватывает мои плечи. На его лице абсолютное спокойствие, ноль эмоций. Деликатно Марк отодвигает меня в сторону, и без промедления открывает дверь в комнату. Я тут же кидаюсь за Марком, мысленно ругаю его за наглость. Власть имущий. Ага.

– Что вы себе позволяете?!

– Так шифровались, будто насильно удерживаете здесь толпу гастарбайтеров.

Мне хочется закатить глаза в потолок, но уже поздно и все, что сейчас остается, это скрестить руки на груди и сквасить максимально недовольную мину.

 

– Хм…– задумчиво продолжает Марк, подходит к раскладной сушилке, – какой насыщенный тон. Цвет страсти.

– А без колких комментариев никак?! – раздражительно отвечаю. Напряженно топаю пятками, срываю с сушилки трусы. – Предупреждала ведь.

Лютольф улыбается во весь рот, показывая мне ровные белые зубы. Даже через ухоженную модную бороду я могу видеть его чертовские ямочки на щеках. Жаль мне не до них.

Марк величественно наблюдает за моими корявыми движениями. Я сдергиваю остальное белье, ночнушку, чудовищные махровые носки. Комком закидываю вещи в шкаф, теряю контроль над Марком.

– Анастасия Евгеньевна, – подает голос, – не знал, что вам нравятся загорелые парни в стрингах.

– Чего? – задыхаюсь от возмущения, хлопнув створкой шкафа, разворачиваюсь.

Марк задерживается возле кровати, руками не трогает, но взглядом изучает какой‑то глянцевый журнал. Теперь я несусь к постели, мельком увидев картинку, спешу убрать издание. Лучше к чертовой матери.

– Это не мое! Верка листала…

– Из разряда все курили за гаражами, а я рядом стояла. Так?

– Я, вообще‑то, дружу с головой и не собираюсь гробить здоровье дымящейся гадостью!

– Шутка, Анастасия Евгеньевна.

– Ну, значит, ха‑ха, – отвечаю без ноты смеха. – Вы все просмотрели или желаете сунуть свой нос куда‑нибудь еще?

Всё. Мне надоело. Словно в квартире хозяйка не я, а Лютольф. Никогда не терпела подобных выкрутасов от людей, однако, Марк на особом положении для нас с дочерью.

– Занимательная вы личность, Анастасия. Возбуждающая интерес. Умеющая дать почву для размышлений.

– Рассыпаюсь в благодарностях, – стиснув зубы, шиплю.

– Но мать вы порядочная, даже с учетом загорелых пристрастий, – думает, что говорит смешно Марк. – Водичкой угостите?

Киваю на просьбу Лютольфа, торопливо вывожу его из комнаты. Наконец‑то. Мы двигаемся на кухню. Краем глаза замечаю, что Стеша уснула в манеже. Достаю чистый стакан, наливаю Марку воды из фильтра.

Адвокат отвлекается на телефонный звонок.

Я как преданная Каштанка жду, пока он вдоволь обсудит свои темные делишки с очередным авторитетным отморозком.

И как Лютольфу по ночам спится? Он же откровенно отмазывает преступников, наплевав на все законы Фемиды. Или это всего лишь сплетни завистников? Не знаю, но слухи про Марка ходят такие.

Лютольф заканчивает общение, кладет смартфон последней модели на столешницу и берет у меня стакан. Будто случайно задевает кончиками пальцев руку. В квартире добротное отопление, но по коже прокатывается необычная волна. Такая холодная. Будоражащая. Я отстраняюсь, но продолжаю чувствовать на себе прикосновение Марка.

– Завтра с утра начну строить план защиты Анастасия Евгеньевна.

– Спасибо, вы для меня единственное спасение…

Уже искренне смотрю в лицо Марку, ощущаю, как в глазах становится мокро от переживаний. Немилосердный Лютольф сухо отводит взгляд, разворачивается и марширует к выходу. Я провожаю адвоката, и на пороге Марк обещает связаться со мной, но уже с предупреждением.

 

Глава 3.

 

 

Запираю замок и с облегчением выдуваю изо рта воздух.

До сих пор голову кружит. Чтобы хоть маленько оправиться, шагаю в ванную. У раковины обливаю щеки водой, смачиваю запястья и шею. Разглядываю свое зеркальное отражение и молюсь… Этот кошмар должен закончиться.

Мы со Стешей обязательно будем жить, не вздрагивая от каждого шороха.

Утираюсь, тихонько выхожу в коридор.

Говорят что мысли материальны, только их направление исполняется не в желаемом русле.

Через мгновенье я опять вздрагиваю и слышу стук в дверь.

Кажется, Марк Яковлевич не может со мной распрощаться, но ничего. Пока возвращаюсь к двери, придумываю язвительный подкольчик как на десерт адвокату. Ухмыляясь, сдвигаю щеколду.

Мой мир, ограниченный стенами арендованной панельки и дочерью тут же рушится. В груди давит, горит, а уголки губ стремительно ползут вниз.

– Олег?

Боже. Как я могла забыться и не посмотреть в глазок?

– А что с лицом? Ты не рада встречи со своим мужем?

– Бывшим.

– Не лги мне, Золотова, разве ты не соскучилась?

Олег высокий блондин в годах. Он всегда одет с иголочки и пахнет горьким парфюмом, от которого теперь у меня начинаются тошнотные позывы.

Муж нахраписто отталкивает меня, заваливается в квартиру. Упирается руками в бока и, не снимая туфель, вышагивает по коридору. В новом доме он впервые и пока не в курсе, где спит дочь. Олег идет к ближней двери и оказывается в кухне. Я за ним.

– Дрянь! Даже не надейся, что Лютольф сможет хоть как‑то меня удержать. Я отберу у тебя все! Поняла меня?!

– Не ори.

– Что ты сказала? – точно одержимый заводится еще сильнее. Кричит, брызжет слюной. Резко оборачивает ко мне, – падшая женщина!