Древние: Интерлюдия

Потом я увидела Землю значительно позже – трудно сказать, насколько, и сколько прошло после битвы с драконами и гигантами… Мы стоим с воином возле реки и вроде бы готовимся к началу очередной битвы. Его кожа белая и слегка светится голубым. Я не видела ничего конкретного, просто знала точно, что это было именно перед битвой: я ощущала, как горит моё тело, а в сердце растёт решимость.

А потом всё резко померкло. Видение внезапно исчезло. Я лишь знала исход. Все погибли. Враги победили. Что случилось со мной и остальными, никак не удавалось различить.

Я поведала об этом Вове. Он сказал, что воин рядом со мной – это воплощение Саши.

– Что это всё значит? – спросила я, всё ещё ощущая жар в груди.

– Мы увидели некое начало – почему мы тут, – отозвался он, и вид у него был крайне задумчивый.

– Ты догадывался об этом? – спросила я, терзаемая смутными сомнениями.

– Конечно. И ожидал увидеть нечто подобное. Но мне нужен был хороший ясновидец. Это ты. Я также и не удивлён, что мы встречались ранее.

– Что это за битва, ты знаешь? Кого с кем?

– Полагаю, всё та же, что мы ведём сейчас. Эта битва между одной из сильнейших первородных магических цивилизаций на Земле – древними ариями в союзе с атлантами – и некими пришельцами. Мы увидели первопричину.

– Ты знал об этом прежде? – спросила я с неясным волнением внутри.

– Не все детали. Теперь ты понимаешь, за что мы воюем и куда мы тебя отправляем периодически?

Я уже не сомневалась, что этот «урок» поручил ему провести для меня Министр.

– Сражаемся за планету?

– И за неё тоже, а ещё за магию, за технологии, что были нам доступны ранее. За долгую жизнь без боли и болезней, за другой склад общества, иное мировоззрение.

– Понятно, – у меня пока не было новых вопросов, потому что в голове кишело одновременно множество мыслей.

– Ты ещё всё поймёшь и созреешь со временем, – подытожил он. А у меня ехала крыша: воины‑арии, тёмные пришельцы… Известная мне реальность уходила из‑под ног, и я перестала ощущать её плотность. Не думала, что человеческой цивилизации столько лет. Несколько тысяч, а может, и миллионов…

– Я видела, что пришла не отсюда, спустилась с небес. Что всё это значит? – в голове всё‑таки созрел ещё один вопрос.

– Что ты инопланетянка, которая помогала в войне. Судя по всему, высокоразвитой расы. Такого было немало. Но тебе нужно самой познать, кто ты. На сегодня, я думаю, хватит.

– Вот любишь ты вынести мне мозг, а потом смыться! – засмеялась я, сбрасывая с себя остатки транса.

– А как ты хотела?! – воскликнул Вова, хитро посмотрел на меня и сам ответил, – это часть моей работы!

Мы не спеша встали и покинули второй Медитативный зал. Я подумала, что каши в моей голове на сегодня и вправду предостаточно. Внутри зрела смутная тревога: то, что я увидела сейчас, оказалось более масштабной игрой, чем я могла себе представить. Но пазл пока не собирался в единую картину.

Я вдруг поняла, что мне нужно проветриться. Возможность выдалась только вечером. Впрочем, день прошёл очень быстро, в особенности из‑за обучения. Информация вливалась в меня, но словно через какое‑то сито того, что мне открылось в видении. Знания сами собой складывались на определённые полочки в голове. Мозг молчал, и в тоже время на задворках сознания проводилась какая‑то очень шумная и непонятная мне работа.

И вот я выбралась на поверхность, поставила на себя защиту, чтобы меня не замечали в толпе – и пошла гулять по улицам города. Новая жизнь привносила свежести во всё, что меня окружало. Я получила силу, получила полномочия и новую личность. Город заиграл яркими красками, люди казались красивее, фактурнее. Капли дождя, что падали на меня, были легче и будто бы чище. Сама реальность стала вкуснее. Но чего‑то не хватало. Я ощущала себя как бы в эпицентре событий – и в то же время такой одинокой. Ведь никто, совершенно никто из этих прохожих, кроме тех, кто работает в Министерстве, больше не мог понять меня. Более того, самые близкие люди больше не были мне близки и никогда бы не поверили мне, никогда бы не смогли полностью осознать то, что я делаю и оценить то, что со мной происходит.

Внезапно мне захотелось увидеть его. Я так скучала по Пете. Я знала, что между нами вообще никогда ничего уже будет, но что‑то внутри тянуло меня взглянуть на него хоть разочек. Я включила антигравитационные ботинки и намерением взлетела ввысь. Столичное небо было хмурым и вязким, совсем не таким ласковым, как дождевые капли на улицах. Дорога была до боли знакома.

И вот передо мной запестрели крыши хрущёвских пятиэтажок. Я надеялась, чтобы Петя был не с ней. Я почувствовала, как волнение захватывает моё сердце и разум, и прибавила ходу. Дождь забарабанил по крышам с новой силой. Я села на внешний подоконник окна его комнаты. Дождь не холодил меня, а наоборот, даже был приятен. В комнате горел свет, но никого не оказалось внутри. Только одно из окон было чуть приоткрыто для проветривания. Я чувствовала и слышала биение его сердца где‑то рядом. К горлу предательски подступил комок. Я сидела под дождём, поджав одну ногу под себя, и ждала его появления. Прошло, наверное, минут двадцать. Он вернулся в комнату – судя по всему, из душа. Такой развалистой походкой, с чуть опущенной головой… Я всегда ругала его за такую дурацкую привычку ходить. Узкие, худые плечи, жилистое тело. Как же мне этого не хватало…

Я случайно шаркнула ботинком по окну, и он услышал это. И открыл окно, упёршись взглядом прямо в меня, хоть я и была невидимкой. Неожиданно Петя протянул руки под дождь, а я не успела отскочить – и он уткнулся в мою куртку. От испуга защита, закреплённая якорьком у меня в сознании, спала. Я увидела его испуганные глаза.

– Мила, – он застыл, не зная, как реагировать, – нет, нет, не может быть! Ты умерла…

– Я всё объясню, позволь мне войти, – едва успела произнести я, но он уже тащил меня за руку в комнату. Я лишь успела ощутить его настойчивый поцелуй. В меня словно вдохнули ещё больше жизни, чем когда‑либо. Я повисла у него на руках.

– Я люблю тебя, Петя, каким бы ты ни был, – только и вырвалось наружу, слёзы потекли ручьём.

– Во что ты вляпалась? – спросил он, кажется, испугавшись, что только что меня поцеловал.

– Послушай, помнишь, ты говорил мне про спецслужбы, что твоя мама работает на них? – начала я.

– Я не понимаю… как ты…

– Милый, послушай меня, я тоже работаю на них. Так нужно. У меня новая жизнь и новая личность, эта технология – лишь одна из примочек… – я обнимала его за шею и не отпускала взглядом, – это глупо, но я просто хотела на тебя посмотреть.

– Зачем ты врала мне?

– Мне нельзя рассказывать больше. Я скучала, – что‑то внутри меня в этот момент обрывалось.

– Ты рушишь всё вокруг себя, – только и сказал он, – словно тайфун.

– Прости меня.

– Уходи, Мила. Я никогда не любил тебя, – уронил он, и его слова были какими‑то мёртвыми.

– Я знаю, – отозвалась я, пытаясь выйти в окно.

– Что ты творишь? – закричал он. Я чувствовала, как он нервничает, не верит своим глазам, думает, что покончу с собой.

Я включила антигравитационные ботинки. И надела невидимую защиту.