Двойное соблазнение

Встреча назначена на улице. Под большим деревом стоит черный БМВ. Как только мы тормозим, он зажигает фары.

– Не уезжайте, пожалуйста, – прошу я таксиста, накидывая лямку рюкзака на плечо, – я очень быстро.

– Девка, не гони, – он оборачивается, – район криминальный. Тебя тут в любой переулок затащат и изнасилуют или ножом пырнут.

– Я к той машине, – киваю я на БМВ, – отдам документы и все.

– Давай бегом. Пять минут тебя не будет – и я уезжаю. Не обессудь, но в такси много криминала случается вот в таких районах. У меня жена дома и ребенок.

– Хорошо, я быстро, – выпаливаю я, выбегая на улицу. Дверь Бэхи открывается почти синхронно, и я вижу, как ко мне быстрым шагом идет парень лет двадцати. В темных очках. Ночью. Боже.

Он странно озирается по сторонам.

– Привезла? – короткий вопрос. Я киваю и протягиваю ему рюкзак, а он нервно выхватывает его и дергает за молнию. – Стой тут. Проверю. Бляха. Что с молнией?

– Я не открывала его, – обхватываю голые плечи руками, чувствуя себя неуютно. Мат режет неприятно слух. Пацан не похож на рабочего партнера Маринкиного отца. Больно молодой и грубый. Нервный. – Может, молнию заело.

– Бляха, – повторяет он, – нож дай.

– У меня нет ножа, – вырывается у меня с усмешкой. Он точно странный.

Молния неожиданно расходится с треском, и пацан заглядывает внутрь. Запускает руку, что‑то перебирает, потом криво ухмыляется.

– Нормально. Все, свободна.

– И вам спаси… – в шоке начинаю я, как неожиданно ночь разрезает яркий свет фар. Вспышка ослепляет меня.

Пацан поступает дико странно: бросает рюкзак, выхватывает что‑то из‑за пояса. Ослепительно вспыхивает сталь пистолета. Он прицеливается, но потом неожиданно резко разворачивается, чтобы убежать. Успевает сделать два прыжка, как я неожиданно слышу громкий хлопок, и беглец плашмя обрушивается на землю, выронив из руки пистолет.

– О, Боже, – мой шепот кажется громким, что даже рев мотора перебивает. Только спиной ветерок чувствую: таксист уехал. Я не знаю, что страшнее: оказаться ночью в бараках без такси, или видеть перед собой тело, под которым стремительно растекается огромное, красное пятно.

Медленно оседаю на колени. Не понимаю ничего.

– Вот ублюдок, – слышу грубый голос. Но не могу сосредоточиться. Все расплывается перед глазами. Меня накрыла паника. Вижу, как нога в ботинке переворачивает тело паренька, и тот громко кричит, свернувшись в позу эмбриона. Зажимая руками живот.

Рюкзак поднимается перед лицом. Все, что успеваю заметить – кольца на грубых, широких пальцах. Потом человек переворачивает рюкзак и вытряхивает все на землю. Я растерянно смотрю на странные свертки передо мной. Мало похоже на документы.

Еще один удар и парень жалостно хнычет, закрываясь окровавленными руками.

– Заур всех предупреждал, что торговать на районе у него никто не будет, – снова прибивает меня к земле голос. – за что бабки, хорек?

– Я… умф…

– Дай угадаю – за наркоту, – ботинок пинает один из свертков и он откатывается в сторону, – А это новая партия? Ты откуда такой слишком хитрожопый отыскался? Кто твой хозяин, убоище?

Наркотики?! Так это не… документы?! Деньги. У меня вырывается всхлип. Я не верю. Это какая‑то подстава. Или я захватила не тот рюкзак, и… господи, да какая разница, получается, что Маришкин отец занимается криминалом!

Медленно поднимаю голову. Сердце сковывает холод. Нас окружают четверо крепких мужчин. Лет тридцати на вид. Все в спортивных костюмах. Огромные, как быки, что на мышцах ткань трещит. Лица не выражают ничего хорошего. В глазах только смерть и ледяной ад.

Спустя секунду до меня доходит предельно ясная и откровенная мысль: да, меня подставили. Маришкин отец. Человек, которого я знала с детства.

Это какой‑то бред.

 

***

 

 

– Пожалуйста, не надо… – стонет парень, – пожалуйста. Пожалуйста. Я просто курьер. Мне сказали… привезти. Я забрал и собирался… я не знал, что там.

– Заткнись. Тебе задали конкретный вопрос. Время уходит. Скорую тебе вызывать может быть потом поздно.

Я ловлю на себе взгляд парня. Напуганный и в каком‑то смысле обреченный. Он еще раз пытается встать, перевернуться, но лицо искажает гримаса боли, и он сплевывает на землю кровь, а потом бормочет:

– Да все равно вы меня грохнете, как только скажу. Открою рот только с полицией.

– Ага, – усмехается один из амбалов, – у начальника полиции как раз сын отъехал на тот свет из‑за вот этой дряни. Он тебе будет рад. Лично разговорит. Слышь, Лютый, грузи его. Я пока разберусь с бабой.

Ох, нет. Я дергаюсь в сторону, но все происходит быстрее, чем я ожидала. Огромная ручища хватает меня за шею и ставит на ноги, встряхнув так, что мне кажется, будто все кости внутри перепутались.

Свет фар бьет в глаза. Лицо человека передо мной расплывается. Спустя секунду я понимаю, что это из‑за слез.

– С тобой все проще, – констатирует тихо амбал, – не заговоришь – будем пускать по кругу.

– Не надо, – эти слова вырываются у меня со всхлипом. Ужас и отчаяние сковывают все тело, словно я маленький птенчик, которого схватил в лапы ястреб. Он тоже чувствует, что спасения нет. Я умру сразу, оказавшись хоть под одним из них. Меня щадить не будут. – Пожалуйста, поверьте, я не при чем.

– Даю еще один шанс. Потом будешь бормотать оправдания, стоя раком.

– Я не оправдываюсь. У отца подруги прихватило сердце, и она попросила меня приехать, – шепчу отчаянно я. – Они дали мне рюкзак и сказали, что там документы, без которых не смогут провести какую‑то сделку. Я даже не знала, что мне придется ехать в какие‑то бараки. Мне все показалось странным, но не могла же я подвести подругу? Ее отца я знаю с детства. Наши семьи дружили.

Амбал молчит, пока я рассказываю это. Закончив, я нервно выдыхаю. Страх нарастает и достигает какой‑то критической точки, после которой я понимаю: возможно, это последние мои слова. Кто поверит в эти оправдания? Эти амбалы наверняка каждый день ловят таких вот рыдающих.

Я слышу смешок. Потом рука на шее разжимается, отпуская. Я пошатываюсь, потому что ноги не держат, и обнимаю себя руками. Остаюсь на месте, потому что бежать глупо.

– Судя по твоему лицу – не врешь. Могу ошибаться, конечно. Проверим, – спокойно произносит абмал, и, несмотря на то, что я по‑прежнему стою среди бараков в окружении жутких людей, а на земле блестит лужа крови – меня немного отпускает напряжение. – Влипнуть могла ты крупно. Идиотка малолетняя. Проверять надо, что тебе дают. Эй, Ильдар?