Единственная

Не обращая внимания, Аделаида продолжила идти вперёд, задумчиво рассматривая широкие витрины со стоящими в них странными фигурками из дерева и камня. Криков было так много, что этот, детский, но какой‑то слишком серьёзный, терялся в однотонном гуле. Многие из фигурок, увиденных девушкой, было совершенно невозможно объяснить ни одним из знакомых Петровой слов, но девушка почему – то была уверена, что её отец определённо бы нашёл, что сказать насчёт каждой из них. Возможно, нашёл бы подделки и тогда захотел устроить скандал, а девушка хватала бы его за рукав, умоляя не портить людям праздник. В конце концов, пусть люди купят себе небольшую безделушку, поставят на прикроватной тумбочке и, затем, ещё долго вспоминают о том, как весело и беззаботно провели своё время. Люди любят копить воспоминания с помощью вещей, будто боясь, что однажды они проснутся и поймут, что не помнят, как прошла их жизнь. А, прикрепляя свою память булавкой к какой – нибудь незначительной детали, будь то фото или купленное у старухи около отеля украшение, можно было надеяться, что воспоминания о жизни будут с тобою дольше.

– Девушка, да постойте же Вы! – дёрнул кто – то Аду за рукав, заставляя остановиться. – Неужели совсем меня не слышите?

– Простите, задумалась, – неуверенно изогнув бровь, удивлённо ответила она. – Я что – то обронила?

– Нет, нет! Но постойте, – продолжала тараторить маленькая девчушка лет восьми с весьма серьёзным выражением лица. – Моя бабушка, она видела Вас! Не сейчас видела, а давно. Ещё месяц назад. Она предсказала, что Вы пройдёте где – то здесь, понимаете?

– Прости, милая, но я…. Твоя бабушка гадалка? – осторожно подбирая слова, пожала плечами Аделаида. Ей не хотелось обижать ребёнка, который тряс её за руку, но, в то же время, тратить время на пустые беседы не хотелось во много раз больше.

– Моя бабушка, она… Она, понимаете, – качая головой, говорила девочка, не отпуская рукав Петровой. – Она необычная гадалка. Она правда всё видит, это дар.

– Мне это не интересно. Прости.

– Но Вы должны пойти со мной! – воскликнула малышка, недовольно хмурясь и хватая Аду за вторую руку. – Вы просто обязаны это сделать, иначе бабушка расстроится. А когда ей плохо, она срывается на меня!

Выдыхая через нос, Петрова, закатив глаза, резко прикусила себе язык, чтобы не наговорить несчастному ребёнку всё, что она думает о подобных шарлатанах, слизывающих деньги с бедного народа. Люди ведь на самом деле приходят туда за советом, искренне верят, а в итоге слышат лишь чепуху, которая никак им не поможет. «Гадалок», занимающихся подобными вещами, не за что уважать: они нагло врут и наживаются на своём вранье. Их ложь, возможно, и приносит кому‑то краткое успокоение, но каково жить тем, для кого слова этой ведьмы сначала стали надеждой, а потом оказались самым большим разочарованием?

– Пожалуйста, – прошептала девочка, заглядывая в глаза Аделаиде и нервно переступая с ноги на ногу. – Вы уйдёте оттуда, если захотите, но она должна Вас увидеть.

– Боже мой, хорошо. Веди меня, – понуро опустив голову, сдалась Петрова, не в силах выдержать столь жалобного взгляда крошки. Радостно взвизгнув, та резко принялась тащить девушку сквозь толпу противотоком, расталкивая на своём пути каждого, кто, по её мнению, мешал быстрее добраться до шатра бабушки. – Эй, пуля, далеко ещё?

– Бабушка на самом отшибе живёт, нам выйти отсюда нужно, – пробормотала девочка, оглядываясь на свою спутницу.

– Эй, стой. В смысле выйти? Она не относится к ярмарке, что ли? – непонимающе спросила Ада, нахмурившись. Вся эта ситуация с каждой секундой становилась всё более странной, потому что если бы бабушка жила где – то здесь, то тогда бегающего ребёнка ещё можно было объяснить. Но если это не так? – Куда ты меня ведёшь?

– Тут недалеко, – лишь отмахнулась девчушка, не переставая идти к выходу за ограждения. Подведя девушку к перилам и ловко перепрыгнув через них, маленькая пуля посмотрела на Петрову. – Ты идёшь?

– Я туда не пойду, – пожала плечами Петрова, складывая руки в локтях и слегка склонив голову на бок. – Что тут вообще происходит?

– Послушай, – как‑то незаметно перейдя на «ты» в общении с Аделаидой, продолжала девочка, закатывая глаза. – Очень важно, чтобы ты пришла к бабушке. Она видит будущее, она видела тебя. Так что соберись и иди со мной, потому что именно моя бабушка должна появиться в твоём будущем, чтобы оно сложилось правильно, ясно?

– Нет, не ясно! – воскликнула Петрова, недовольная тем, что ей помыкает малолетний ребёнок. – С чего ты взяла, что я поверю во весь этот бред? Он даже звучит глупо! – уверено продолжила Ада.

– Просто поверь. Ты должна.

Внимательно вглядываясь в сероватые глаза девочки, Аделаида не переставала закусывать губу, думая о том, что же ей делать. Ведь, в конце концов, она пришла сюда повеселиться. Чем поход к гадалке не веселье? Молча перелезая через ограду, девушка, оглядываясь по сторонам, шла вслед за своей «новой подругой» по узкой тропинке, спрятавшейся среди кустарников. Острые ветки цеплялись за волосы и платье Ады, но девушка, резко стряхивая их с себя, просто продолжала идти.

Наконец вдалеке и в самом деле появился дом, казавшийся совершенно нелюдимым и словно мёртвым. Лишь за счёт странного фиолетового свечения из комнаты на первом этаже ещё оставалось чувство, что он не подлежит сносу. Деревянный, выкрашенный в чёрный цвет и почти сливающийся с темнотой ночи, он явно покосился в процессе долгой жизни, а местами дырявая крыша ловила в этих местах лунные лучи, полностью поглощая их.

– Мы пришли, – улыбнувшись, оглянулась девочка, стуча в дверь, которая, казалось, при первом же порыве ветра должна была слететь с петель. Ничего не ответив, Аделаида принялась осматриваться, пытаясь понять, знает ли вообще местная полиция о существовании этого домика и сможет ли приехать, если на неё вдруг будет совершено нападение. Впрочем… Полиция? Ада даже не взяла с собой телефон.

 

Скрипнули половицы в доме. В прихожей, окна которой выходили на внешнюю сторону дома, зажёгся свет и, вскоре, медленно открылась дверь. Отступив назад, девушка приготовилась к худшему, но, вместо этого, перед её глазами появилась приличного вида старушка с волосами цвета лунной реки.

– Ну, здравствуй, Аделаида Григорьевна, – расплывшись в улыбке, прошептала женщина, и девушка вдруг отпрянула оттого, насколько мелодичным и чистым был её голос. – Мы тебя уже заждались.

– Откуда Вы знаете моё имя? – Ада сделала ещё один шаг назад, чувствуя, как быстро начинают бегать мурашки по всему телу. – Кто Вы такая?

– Заходи, дитя. Ира, – обратившись к девочке, повернулась гадалка. – Поставь чайник, пожалуйста, девушка очень голодна.

– Не стоит, правда! Я совсем…

– Прошу, проходи. И не вздумай мне лгать, милая, я ведь вижу тебя насквозь, – ласково придерживая Аду за локоть, улыбнулась старушка, заводя Петрову внутрь дома. Прихожая была обставлена очень скудно. Куда ни посмотри, всё, начиная от стен и заканчивая светильниками, будто бы пропиталось старостью, но это словно лишь придавало отсыревшему домику. Случайно толкнув ногой небольшой плетёный сундук, из которого вываливались прутья и яркие тряпки, Аделаида осторожно огляделась. Она чувствовала себя до ужаса неловко, но куда более сильными чувствами были удивление и страх, полностью поглощавшие трезвость её сознания.