Единственная

– Дитя, если это скажу я, ничего не изменится. Хочешь услышать? Так услышь. Ты ведьма. Притом необычная, весьма необычная! Ведьма с безумным будущим, в котором будет много боли и страданий. Сильная, отважная, умная. Чем раньше ты примешь это в себе, тем лучше будет для всех, – улыбаясь, ответила Левская, постукивая по столу пальцами. – Твой привычный мир сломается, но ты не должна сломаться сама.

– Господи, о чём Вы говорите? Вы себя слышите? Я? Ведьма? Мои родители были совершенно обычными людьми, а, судя из Ваших просто умопомрачительных разговоров, я сделала вывод, что для рождения ведьмы нужна магия и ещё какие – то факторы. Так вот, заявляю Вам весьма чётко – этих факторов при моём рождении не было. Вы верите в существование ведьм, причисляете себя к этому сообществу, но не надо, слышите, не надо пытаться взять в него ещё и меня. Держу в курсе, подобные разговоры вполне можно отнести к попытке влить меня в секту, – во второй раз вскакивая и нервно отходя назад, бормотала Аделаида, не переставая мотать головой.

– Расскажи мне, дитя, ты чувствовала когда – нибудь, как эмоции во время ссоры словно начинали поглощать тебя? Чувствовала, как во время истерики нечто внутри взрывается с сильным хлопком, который приносит вслед за собой такое приятное, долгожданное спокойствие. Расскажи мне, ты чувствовала?! – крикнув и приводя девушку в чувства, спросила Фемида, громко ударяя рукой по столу. Непомерная сила для такой старушки, как она. – И, в конце концов, Аделаида, ты не знаешь, кем были твои родители. Твоя мать была удивительной ведьмой, ясно? Несмотря на куда более серьёзные проблемы, она не впадала в истерику, как это себе позволяешь ты! Соберись, наконец, и будь достойна своей семьи!

– Моя мама? – подняла на старушку глаза Петрова, сглотнув образовавшийся внутри ком. – Вы что, знали её?

– Нет, Аделаида, лично я её не знала. Но Серафима Лунгрен, поверь мне, не нуждалась в знакомстве для того, чтобы заявить о себе. Будь достойна своей матери, в конце концов, и не открещивайся от того, о чём не имеешь понятия. Ты никогда не сможешь спрятаться от дара, что лежит куда глубже, чем та же кровь, о которой ты сейчас думаешь.

 

Вздрогнув, Ада резко развернулась и выбежала в прихожую, не останавливаясь ни на секунду. Схватив свою сумку, оставленную на плетёном сундучке, девушка выбежала на улицу, громко хлопнув дверью. Она не хотела здесь больше оставаться, не хотела дышать этим странным воздухом, наполненным ароматами лаванды, чабреца и какой‑то необычайно терпкой, незнакомой травы. Фемида Левская, кем бы она ни была, оставляла в душе жуткие раны, которых итак было там достаточно. Фемида Левская привозила, словно на паровозе, странные, противоестественные мысли, от которых волоски на спине вставали дыбом. Ведьмы, магия, внутреннее Я, её мама, связанная со всем эти каким – то удивительным образом. Это всё было слишком.

Она чувствовала, как нечто, сидящее где – то под рёбрами, пробуждается, постепенно поглощая эмоции и готовясь вырваться. Это «нечто» казалось сильным, огромным животным, готовым разорвать всё на своём пути в клочья, не оставив никого в живых. Это «нечто» приходило в её жизнь достаточно часто, перетягивая на себя часть боли, злости и страданий, и словно позволяя вздохнуть. Вот и сейчас оно появилось, забирая переживания, поглощавшие Петрову.

 

– Неужели здесь нет ни одной машины, – пробормотала девушка, пытаясь вернуться к ярмарке и найти такси там.

Вернувшись домой, Аделаида зашла внутрь совершенно обессиленная, с единственным желанием – поскорее лечь спать и забыть об этой безумной ночи, заставляющей её дрожать изнутри. Подсознание, словно насмехаясь над страхами и неверием девушки, не давало Аде выкинуть из головы ухмыляющееся лицо Фемиды, сложившей руки на груди. Старушка словно была уверена в том, что Петрова уходит ненадолго, но сама девушка совершенно не хотела туда возвращаться. Могла ли Левская и впрямь видеть будущее? Могло ли оно открывать ей тайны?

Тёмный дом стал единственной защитой, способной отделить пугающий внешний мир от желающей спрятаться ото всех Аделаиды. День, проведённый на ногах, окончательно выбил её из колеи, оставляя после себя лишь ощущение излишней полноты и нереальности происходящего. Найдя в складках дивана телефон, девушка, наконец, посмотрела на время и, ужаснувшись, тут же откинула мобильник в темноту. Она не спала уже больше двадцати часов и, наверное, это стало единственным оправданием, которое смог придумать мозг девушки перед тем, как она, кинув обувь в сторону прихожей, уснула прямо на диване.

 

 

Глава 4. Люди из глубин памяти.

 

– Ада, миленькая, открывай! – кто – то настойчиво стучал в дверь уже на протяжении десяти минут, но девушка, старательно прячась от солнечных лучей и всяких звуков, пыталась засунуть голову между подушками. В конце концов, она имеет право выспаться. – Ада!

Звук становился всё настойчивее и продолжительнее. Недовольно открыв глаза и потерев их руками, девушка, наконец, подняла голову с дивана, разминая затёкшие плечи и спину. Платье окончательно помялось, а на голове, по ощущениям, произошло нечто просто невероятное. Пройдя мимо зеркала с закрытыми глазами, чтобы раньше времени не испугаться самой себя, но, видимо, испугать других, Аделаида щёлкнула ключом в замочной скважине и, выдавив улыбку, приоткрыла дверь.

Стоящая за ней тётя Лиза явно не ожидала увидеть свою соседку в подобном виде и, наверное, именно поэтому, на пару секунд женщина удивлённо затормозила, отшагнув назад.

– Боже мой, Ада, ты ночью что, грузила вагоны с углём? – удивлённо спросила Елизавета, хлопая глазами и, открывая дверь шире, прошла внутрь дома.

– И Вам доброе утро, тётя Лиза, – девушка была совершенно недовольна тем, как

по‑собственнически женщина вошла в её прихожую, но промолчала, лишь уныло поджав губы. В конце концов, это недовольство, наверняка, было вызвано только лишь ранним пробуждением. – Что – то срочное? Ночь была и впрямь тяжёлая.

– Я взяла на себя смелость позвонить Екатерине Александровне, о которой мы вчера разговаривали. Сказала, что случилось кое – что срочное, и она просто обязана приехать к этому дому и встретиться со мной, – настойчиво закивала Елизавета, оборачиваясь на Петрову и смотря на неё с явным осуждением. – Тебе бы привести себя в порядок. Родная мать в таком виде не узнает.

– Зачем Вы позвонили Екатерине Александровне, если не секрет? – со вздохом спросила Ада, поднимая глаза к потолку и мечтая вернуться к пригретому дивану.

– Ну, как же, милая. Тебе нужно помочь с оформлением дома, бумагами. Ты же говорила, что беспокоишься о том, что не справишься сама.

– Беспокоюсь, но ведь не прошу о помощи, тётя Лиза…

– Ой, ну всё, хватит! – встряхнувшись, женщина улыбнулась, лишь махнув рукой. – Потом спасибо скажешь, господи. Во всём вам, детям, надо помогать.