Его нельзя любить
– И что делать?
– Ставить запаску…
– Это долго?
– Понятия не имею.
– Ты никогда этого не делал? – Ее глаза распахиваются и становятся размером с шар для пинг‑понга.
– Не было нужды как‑то.
– А ты точно справишься?
– От‑ва‑ли, – бормочу себе под нос и открываю багажник.
Малинина тем временем куда‑то сваливает. Я не сразу соображаю, что она делает, а когда доходит, хочу ее обматерить. Она тормозит проезжающие машины. Не верит, что я справлюсь с гребаным колесом, значит.
Машин здесь не так много. Останавливается в итоге битая десятка, из которой вываливаются четыре типчика не самой приятной наружности.
– Проблемы? – тот, что идет впереди всех, подает голос. Смотрит на меня в упор.
– Тебе показалось.
– А малая сказала, что вы колесо пробили. Здесь такое бывает, – он лыбится.
– Помощь нам не нужна.
Они ржут в четыре голоса. Самый мелкий шарит по Глупости сальными глазками. Вот же дура! Какого хрена она их только тормознула?
Я не особо дерусь. Стоило взять у Кайсарова пару уроков карате, прежде чем куда‑то ехать с Малининой. Она просто магнит для неприятностей. А судя по тому, как настроена эта гопота, неприятности у нас будут…
– Хорошая тачка, – тот, что главный, скользит ладонью по крыше «Лексуса». – Твоя?
– Папина, – прищуриваюсь, оценивая обстановку.
Машина открыта, в бардачке триста штук, плюс у меня по карманам еще тысяч сто пятьдесят рассовано. Мы фиг пойми где. Мимо максимум машина в полчаса проходит. Этим упырям ничего не стоит сейчас меня вырубить, забрать бабло…
Глупость еще в своем сарафане. Мелкий до сих пор на нее пялится. Твою же мать!
Глава 13
Ника
Кажется, Ян прав. Я и правда Глупость. Раздолбанную машину, я заметила издалека. И тормозить их не собиралась, даже отошла в сторону, только вот они, видимо, успели меня приметить. Девушка, одна на дороге, легкая добыча.
Автомобиль остановился резко, поднимая в воздух клубы пыли. Я к тому моменту уже направлялась в сторону Яна неоглядываясь, надеясь, что они поедут дальше, ошиблась…
Дура…
Обхватываю себя руками, потому что взгляд невысокого парня с татушкой на лице мне совершенно не нравится.Гирш ведет себя как всегда. Ему словно абсолютно наплевать на происходящее, он огрызается и продолжает вести себя как принц. Это очень опрометчиво, очень‑очень. Если эти парни нам сейчас что‑нибудь сделают…
– Зачетная телочка. Твоя? – татуированный наконец отлепляет от меня взгляд. Поворачивает голову в сторону Яна.
– Сестра. Тупая как пробка. И водит так же, – Ян пинает колесо.
Его руки по‑прежнему в карманах шорт. Я аккуратно обхожу машину, на инстинктах останавливаясь позади Гирша.
– Может, мы с ней прокатимся? Научим уму‑разуму.
Мое сердце частит. Становится нереально страшно оттого, что Ян и правда может меня им отдать. Ну что ему стоит? Избавиться от надоедливой девчонки, которую на дух не переносит.
– Губу закатай, – Гирш снова ухмыляется, чуть поворачивая голову в мою сторону, а потом подмигивает.
Я жую свои губы, боясь шелохнуться. Даже моргаю, кажется, по графику.
Палящее июньское полуденное солнце обжигает голые плечи. На висках выступает пот. Но это уже от волнения. Я так нервничаю, что вот‑вот бахнусь в обморок.
Вот и первые плоды нашего путешествия и моего опрометчивого бегства. Будь я сейчас дома, ничего бы этого не случилось.
– Что сказал? – тот, что повыше и стоит ближе всех к Яну, прищуривается. Его губы трогает мерзкая улыбка.
Замечаю, как плечи Гирша напрягаются.
– Плохо слышишь?
– Слышь, ты, папочкин сынок, тебе язык укоротить, что ли?
Щелчок выкидного ножа я слышу так громко, будто стреляют из пушки. Обнажившееся лезвие блестит на солнце, ослепляя своей опасностью.
Хватаю Яна за предплечье.
– Ребят, нам не нужны проблемы, – выдаю полушепотом, а у самой губы дрожат.
– В тачку к нам садись тогда. Прокатимся.
Он уже подошел к Яну вплотную, крепко сжимая нож в руке. Если он сейчас замахнется, то с легкостью причинит ему вред.
– Не свалишь, я тебя порежу, смазливый.
– Уверен? – Гирш улыбается в своей дурацкой манере, будто не понимает, что этим лишь больше их провоцирует.
– Хочешь проверить?
Ян перекатывается с пяток на мыски. Передергивает плечом, будто хочет сбросить мои пальцы, и я послушно отступаю.
– Почему нет?
Это последние внятные слова, которые я слышу. Ян оборачивается с пугающей меня улыбкой и произносит одними губами: «Беги», – после чего плюет в лицо тому, кто держит нож, и моментально получает по лицу.
Они набрасываются на него вчетвером. Бьют ногами. Нож падает на землю, я не успеваю его схватить, потому что татуированный наконец понимает – можно.
Теперь ему можно меня поймать. С легкостью.
Я кричу. Но толку ноль. Он хватает меня за волосы и тащит к машине.
Ноги буксуют на каменистой песочной поверхности, я падаю на колени, сдирая кожу. Кричу. Плачу.
Ужас. Паника.
Это конец.
Дверь в машине захлопывается. Чужие руки обшаривают мое тело. Бедра, живот, грудь.
