Его тайная одержимость
К мозгоправу пошел, и он дал наитупейший совет, которого стоило ждать от «врача»: завести себе друга – первого встречного человека. И принимать его таким, какой он есть, а все минусы – считать «налогом за дружбу».
Вот так‑то Лина и появилась в моей жизни. Можно сказать, она буквально вывалилась под колеса моей тачки, когда я возвращался с сеанса психотерапии.
Так что ее попытки пользоваться моими связями – налог. Как за недвижимость. Или авто.
Я уже привык к таким людям как она. Больше не цепляет.
Наверно что‑то не так с моими сеансами, раз я стал воспринимать своего едва ли не единственного друга, как неодушевленный предмет.
– Ген, ну не надо! – слышу надрывный девичий писк, из‑за той самой двери, что прожигал взглядом парой минут раньше.
Напрягаюсь, вновь поднимая глаза.
Не понял?
Неторопливо приближаюсь, напоминая себе, что у меня вообще‑то уже несколько лет полнейшая апатия, и мне не должно быть никакого дела до происходящего в туалете.
Однако что‑то в этом голосе меня будто на крючок подцепило и тянет. И нет, никаких розовых соплей о том, что он прекрасен. Наоборот. Нечто паническое…
Ну ладно еще буровить на свадьбе. Так принято, похоже: всегда есть гость, который считает себя обязанным выполнить норму опьянения за всех присутствующих.
Но девчонок по грязным толчкам зажимать… Да и судя по голосу она не слишком‑то за. Непорядок.
Уже оказавшись вплотную к двери, могу различить звук какой‑то возни, и сдавленный едва ли не умоляющий шепоток:
– Нет‑нет, подожди…
– Я уже и так подождал достаточно! – рявкает в ответ хмельной голос. – Дороговато мне твоя старомодность вылилась. На мне теперь сотка кредита висит. Так что, я думаю, пора бы тебе уже начать расплачиваться.
Хм… Любопытно.
Прикладываю кулак к шершавому полотну, в ожидании еще каких‑то подсказок, стоит ли сейчас вмешиваться.
– Гена, ну пожалуйста… – в голосе слезы.
И мне этого достаточно.
Бесцеремонно стучу в дверь, и возня тут же стихает.
– Занято! – орет некий Гена.
– Да я понял, что несвободно, – ухмыляюсь.
Стучу еще раз. Тишина.
Даю ему последний шанс выйти самому. Иначе придется выносить эту дверь к чертовой матери. А это, пожалуй, не самый лучший способ заводить знакомства на чужом мероприятии.
Стучу последний раз, и слышу, как по ту сторону дверного полотна что‑то щелкает. Шпингалет должно быть.
– И кто это у нас такой настырный? – в проем высовывается раскрасневшаяся рожа вспотевшего пацана, и я едва сдерживаюсь, чтобы по ней сходу не съездить.
– Гость, – коротко отвечаю я.
Что‑то настроение не фонтан. Не помогает, очевидно, терапия, придуманная моим мозгоправом и с таким энтузиазмом воплощенная Линой.
Пацан смеряет меня оценивающим взглядом снизу вверх, и очевидно осознав, что у нас, по меньшей мере, разные весовые категории, где он явно проигрывает, начинает говорить уже не так борзо:
– Дядя, там вообще‑то еще одна кабинка есть, – подсказывает, все еще стараясь казаться дерзким. Но уже плохо выходит.
– Мне нравится эта, – с нажимом говорю я.
– Прекрасно, – раздраженно отзывается он, но все же выходит из туалета, показушно, будто подросток‑истеричка, хлопая дверью. – Удачи!
И благополучно удаляется в зал, оправляя свой дешёвый пиджак, сидящий не по размеру на его узких плечах.
То ли дело мой, шитый на заказ.
Понимаю, что от этого ни хера не выиграл. У этого пацанчика жизнь всяко поярче моей будет. А у меня только деньги.
Порой думается мне, что лучше бы я никуда не поднимался, а остался бы простым пацаном в своем родном захолустье. Вечерами с друзьями по полторашке, и на боковую. Пошел бы на завод работать, как все мои сверстники. Глядишь там бы до какого инженера дорос, мужик‑то я вроде не глупый, – два красных диплома как‑никак.
Чую я, опять меня эта тоска зеленая накрывать начинает. Толкаю захлопнутую пацаном дверь, ожидая увидеть девчонку, по меньшей мере, в слезах.
Однако от представшей моему взору картины непонимающе хмурюсь, будто и вовсе растерявшись от увиденного…
3.ОН
Спиной ко мне щупленькая девчонка, в потрясающем своей простотой свадебном платье. Спокойно оправляет фатиновую юбку. На лопатках любовно вышитые бисером крылья, будто подсвечиваются неяркими лучами солнца, льющимися из окошка, что почти под самым потолком. И словно в продолжение ее крыльев, лучи переплетаются с волосами, собранными в объёмный пучок.
Нереальность картинки зашкаливает. Просто разрыв шаблона какой‑то. Ни тебе забитой жертвы, ни драмы…
Кажется даже пыль, искрящаяся на свету, перемешиваясь в воздухе с бликами от стекляшек из светлой гривы, добавляет какой‑то сказочности, и теперь меня вовсе и не бесит.
Удивительное зрелище.
Щурюсь, пытаясь восстановить привычных ход негативных мыслей. Но не выходит. У меня будто сбой в системе.
Что это еще такое?
Ощущение, что если не брать в расчет ссаный толчок, то это буквально прекраснейшая картина, которую я лицезрел в жизни.
А я ведь многое уже повидал. Джоконда в Лувре и‑то не вызвала во мне столько… благоговения что ли.
Хочется прямо‑таки достать телефон и запечатлеть это сказочное создание в противоречивой обстановке.
Что за черт? Одергиваю себя.
Это просто от неожиданности и нелепого контраста картинки у меня такой вис случился.
Тру пальцами переносицу.
Значит это у нас невеста? Мля. Я походу только что обломал их первую брачную… ссору.
Да уж, не повезло девчонке с женишком. Раз уж он еще на свадьбе ее до слез довести умудрился… Хотя…
