Если тревога отступила

Мариса судорожно сглотнула и мысленно прошептала: только бы не дыхательный. Она вспоминала всё, что рассказывал отец. Один лишь токсин не мог лишить её воли, значит, они либо подсадили ей какой‑то вирус, либо цифрового или биологического паразита. Гипноз и прочую чепуху она сразу отмела. В такие байки верят только в мелких маргинальных поселениях, а она – барышня из крупного города. И так глупо попалась. Первое правило – нельзя брать напитки у незнакомцев. Даже если очень страшно.

Сложно сказать, сколько прошло времени. На улице становилось всё темнее. Они дошли до мотеля, тусклый зеленоватый свет неоновых вывесок на мгновение зародил в душе Марисы надежду. Возможно, если похититель получит то, что ему нужно – он отпустит её. Может быть, удастся убедить просто стереть память. Не так уж и страшно потерять память, особенно по сравнению с потерей жизни.

Они прошли мимо мотеля и направились в сторону леса. Паника удушающей волной подобралась к горлу. Если похитителю нужны не снимки, и не флешка, то что он задумал? Вдруг Марису поразила ясная и четкая мысль: с чего она вообще взяла, что похищение связано с их делами? Что если это просто психопат, который собирается отвести её в лес и изнасиловать, а потом убить? Или запереть её в какой‑нибудь ужасной деревянной хижине и пытать целую вечность? Или он понял, что Мариса из богатой семьи, и хочет вырезать у неё все импланты для продажи на чёрном рынке. А ещё она читала множество историй про фанатиков, которые похищали красивых молодых и здоровых девушек, а потом заставляли их безостановочно рожать, пока очередные роды не становились фатальными.

Марису прошиб холодный пот. Это от мыслей или всё же действие токсина? Она попыталась в очередной раз издать какой‑нибудь звук, привлечь внимание похитителя. Но голосовые связки не слушались. Она открывала рот, но не издавала ни звука, как в самом страшном сне.

Впереди показалась извилистая деревянная дорожка, по краям которой причудливо извивались деревья, погружённые в воду. Выглядело так, будто лес подтопило ближайшей рекой. Хотя для паводков уже не сезон. Идущий сзади второй похититель тихо выругался. Мариса совсем забыла о его существовании. Она вздрогнула и остановилась. Лёгкое волнение окатило её с ног до головы. Может быть, получится сопротивляться?

– Двигай давай, – раздался грубый мужской голос.

И она снова безропотно последовала за первым похитителем, погрузившись в абсолютный мрак глубины своего отчаяния. Деревянная тропа закончилась, и они поравнялись с пугающим скрюченным деревом. Огромным, старым и совершенно безжизненным. На нём виднелась какая‑то странная повязанная лента неопределённого цвета. Глазные импланты уже сбоили, полностью стирая цветовое определение, но очертания предметов ещё легко угадывались. У основания дерева лежал букет полевых цветов и горела синтетическая свеча.

«Что за херня?» – только и подумала Мариса. Ей показалось, будто что‑то двигалось неподалеку от скрюченного дерева. Какая‑то странная тень. Вероятно, зрительные импланты отключатся в ближайшее время. Значит, на запчасти её разбирать не собираются. Мариса подумала об отце. Если бы злоумышленники не заблокировали сигнал, группа быстрого реагирования уже спасла бы её. Откуда такие технологии у обычных насильников? Голова работала необычайно ясно. Всё это слишком походило на заказное устранение. Видимо, заказчик крупный, а исполнители попроще, поэтому не придумали ничего интереснее, чем обставить всё как обычное похищение.

Мариса всё думала о том, что в городе полно камер, и её похитители наверняка засветились. Да вот только она идет с ними добровольно, поэтому никому и в голову не придет, что здесь что‑то не так. Отец неоднократно говорил, что местные следователи в подмётки не годятся его лучшей ищейке Илаю. Если бы они поехали вместе, сейчас Мариса была бы в безопасности. Наверняка, её пропажу доверят расследовать именно ему. Мариса как будто уже смирилась с тем, что живой ей из этой истории не выбраться, и теперь думала только о том, как вывести старого друга семьи на след заказчика её убийства. Прежде всего, нужно постараться нанести раны похитителям. Во‑вторых, нужно отключить от общей системы какой‑то из имплантов, чтобы в нем сохранился след вируса, чтобы Илай мог найти источник. Нужно только решить, какой именно имплант перевести в автономный режим. Если она очень сильно постарается, потратит все оставшиеся силы, то сможет либо сопротивляться, либо переключить режим импланта. И в текущей ситуации, второй вариант казался более рациональным.

Мариса поражалась своему хладнокровию. Отчаяние уступило место холодной ярости, желанию непременно наказать своих будущих убийц и их заказчиков. Отец гордился бы ею.

Довольно скоро первый похититель остановился и повернулся к Марисе. Её сердце бешено колотилось, в ушах звенело. Значит слуховой модификатор тоже заражён. Сейчас это оказалось на руку, его можно отсоединить быстрым привычным движением, нужно лишь накопить сил сопротивления на один незаметный рывок. Обыграть это так, чтобы похитители ничего не заметили.

– Ложись на землю, – холодный отстранённый голос, едва различимый силуэт.

Послышался какой‑то странный звук. Словно кто‑то отстегивал ремень брюк.

– Что ты делаешь, придурок? – снова заговорил ледяной голос.

– Она всё равно умрёт, какое тебе дело, – во втором голосе слышалась неприятная ухмылка.

– Девочка гуляла по лесу, у неё отказали импланты. Никого искать не будут.

– Не ссы. Никто ниче не поймёт. Автоследак спишет на несчастный случай, даже вскрывать не будут.

– Ты сейчас, – ледяной голос стал угрожающим, – либо делаешь вид, что пошутил, имбецил…

– Или что? – второй голос прозвучал вызывающе.

Мариса выжидала момент. Как только они отвлекутся друг на друга, она отсоединит слуховой имплант.

– Или я тебе лицо на ноль помножу, а затем сообщу заказчику, кто облажался.

Второй голос недовольно выругался, а затем послышался глухой удар.

– Ты ещё кто, – ледяной голос сорвался на рык, снова глухой удар.

Рядом с Марисой упало два мужских тела, завязалась тихая напряжённая драка. Мариса собрала все свои силы для единственного оставшегося рывка. Дышать становилось всё тяжелее. Резким движением левой руки она отсоединила слуховой имплант и плотно сжала в кулаке. Правое ухо всё ещё отдаленно слышало звуки борьбы.

– Придурок, – спустя некоторое время раздался ледяной голос, – эй, ты живой? Валим отсюда.

– Нормально я, что за мудак?

– Без разницы. Уходим, – ледяной голос раздался над самым ухом Марисы, – лежи здесь и не шевелись ещё полчаса, а потом перестань дышать.

Звуки отдаляющихся шагов заглушил гул крови в ушах. Вот и всё. Через полчаса она умрёт. И нет в округе никого, кто мог бы отменить команду. Мариса снова подумала об отце и о доме. И о том, какой чудесный воздух в этом лесу. В таком месте умереть, наверное, приятнее, чем на свалке мегаполиса. И всё же отчаянно хотелось жить.

Какова вероятность, что она сможет сопротивляться? Перед глазами начали появляться помехи. Разрушающий импланты вирус уже завершал свою работу. Даже если она будет бороться и дышать, надолго этого не хватит.

Рядом раздался сдавленный стон. Мужской голос. Тот самый третий нападавший. Мужчина приблизился к лицу Марисы и, судя по всему, внимательно на неё посмотрел. Она словно уже видела его где‑то, но черты лица не разобрать. Он что‑то переключил на наручном компьютере, какие носят обычно медики, и провёл рукой над Марисой от головы вниз вдоль тела.

– Ты меня слышишь? Если слышишь, моргни.