Фиктивная жена миллиардера

– Правду сказала, значит? – Он подхватил мою ногу, согнул ее в колене и больно обжег шлепком бедро. Туда мигом хлынула кровь, тысячи иголочек разбежались по телу. – Ночью я тобой займусь.

У нас фиктивный брак или что? Или когда Демид говорил о “расплачиваться собой”, он имел в виду еще и телом? Черт его подери, я на такое не соглашалась! Но разве он оставил мне выбор?

Демид резко сократил между нами расстояние и впился в мои губы. Его настойчивый язык нагло пробрался в мой рот. Во мне взорвалось что‑то острое и сладкое. В голову хлынул хмельной туман, словно я в одиночку прикончила бутылку шампанского. Чувственные вихри носились по крови, жесткая щетина царапала подбородок, Демид завладевал моим ртом с яростным напором. Я трепетала, я ему отвечала, я не могла по‑другому. Ему невозможно не сдаться.

Его рука спешно сминала шелк на моем бедре, забираясь под ткань. Прокралась и двинулась вверх, палец зацепил кружевную полоску трусиков. Он натянул ее сильнее, так что она врезалась в кожу, и буквально обмотал вокруг пальца.

Ох, что он творит? У меня бешено запульсировало под кожей там, где впивалась ткань, ставшая теперь острее ножа.

В бедро упирался каменный член. Мои трусики напрочь промокли, в промежности требовательно пульсировало.

Демид внезапно разорвал поцелуй, я невольно потянулась следом за его губами с разочарованным стоном. И распахнула глаза – он довольно ухмылялся, заполучил добычу. Я только что дала понять, что готова ему отдаться. Он просто проверял меня, проверял!

Жгучая краска обожгла лицо, запылала на ушах. Если он поймет, что я его хочу, то совершенно обнаглеет и охамеет. Я сглотнула горечь обиды и сказала равнодушно:

– Значит, я еще нужна, чтобы греть постель. Хорошо. У меня все равно нет выбора. Откажусь, и ты пригрозишь мне чем‑нибудь новым.

Он стиснул челюсти так, что скрипнули зубы. Холодок пробежался по позвоночнику. Пальцы сорвали вниз трусики, поцарапав кожу от резкого рывка. Вскрик застрял в горле, он что, собирается прямо сейчас…

Но Демид поднялся и сжал кружево в кулак. Злой, бешеный, готов проламывать стены. Или переломать мне кости.

– Приведи себя в порядок. И не забудь сменить это. – Он положил скомканные влажные трусики на комод и вышел из кабины.

Только дверь захлопнулась, я кинулась в уборную, включила ледяную воду и плеснула себе в пылающее лицо. От холода перехватило дух.

Все я правильно сказала, все правильно. Нельзя ему давать полный контроль надо мной. И вообще… какого черта я даже вяло не пыталась оттолкнуть его?! Совсем голову потеряла?

Я плескала себе воду в лицо до тех пор, пока кожа не стала неметь от холода. Макияж безнадежно испорчен, локоны растрепались, но я уверена, по прилете возле меня снова будут кружиться визажистки, чтобы подготовить к банкету.

Ночь слишком близко. Сомневаюсь, что Демид оставит меня в спальне одну даже после того, что я планировала сделать.

 

Глава 8

 

Всего через три часа я снова стояла перед зеркалом в уборной и смотрела в свои горящие глаза. Уже не в тесной кабине самолета, а в просторной дамской комнате замка.

Демид арендовал замок для банкета. Замок, черт побери! Самый настоящий, со рвом, наполненным водой, с остроконечными башенками и интерьером, достойным королей.

В огромном зале для банкета гости ждали молодоженов, и я по дороге к нему отпросилась на минутку в уборную, чтобы припудрить носик. А на самом деле подготовить Демиду сюрприз.

Ему точно понравится. Я буду очень тихой и скромной девочкой, все как он приказал.

Руки тряслись мелкой дрожью, в горло будто кто‑то песка насыпал. Но отступать поздно, все готово.

Едва мы с Демидом вошли в зал, нас оглушили аплодисменты, через которые пробивались поздравления. Я засмотрелась на каменных оленей, которые будто выныривали из стен вместо канделябров. Огромные хрустальные люстры лили свет на мраморный пол, на круглые столы, уставленные всевозможными яствами, на бархатные стулья и на сотни гостей, разряженных в дорогие костюмы и изящные платья.

Демид провел меня к центральному столу, галантно выдвинул для меня стул и сам уселся рядом. Соседи по столу, видимо, его близкие друзья и коллеги, внимательно рассматривали меня с дружелюбными улыбками. Крупный мужчина с сединой на висках склонился к уху Демида.

Ведущий на радостной ноте залепетал по‑английски в микрофон. О чем он говорил? Мой мозг поначалу подзавис. Но к концу его речи я начала что‑то понимать. Особенно отчетливо услышала “русский тост”.

Так, мы ведь во Франции. Я проскользила взглядом по холеным лицам, пытаясь понять, сколько тут русских. Надеюсь, нас не заставят каждые пять минут целоваться под “горько”.

Мне одного раза будет достаточно.

Ведущий протянул микрофон мужчине за нашим столом. Тот встал и принялся рассказывать о том, как рад, что его партнер наконец‑то обрел счастье в виде такой прекрасной русской девушки. Начал желать нам любви до гроба и… Я поняла, что выдержать этот вечер будет изощренной пыткой. Я не очень хорошо понимала английский, не знала никого из присутствующих, рядом сидел человек, которого я терпеть не могла. Вечер только начался, а у меня щеки болели от вымученной улыбки.

Партнер Демида закончил говорить, и из другого конца зала кто‑то крикнул отчетливое русское “горько!”. Ведущий быстро сориентировался, поддержал, и за ним иностранные гости с забавным акцентом принялись скандировать во весь голос: “Горько, горько!”

Я услышала сбоку тяжелый вздох, смешанный с раздражением. А мое сердце бросилось вскачь. Сейчас, сейчас…

Демид потянулся ко мне, я к нему, прикрыв глаза от страха, словно собиралась прыгнуть с парашютом. Плохое предчувствие царапало в груди, за эту шалость я могу дорого поплатиться. Чего доброго, на самом деле упакует в смирительную рубашку и отдаст санитарам.

Разве он не понимал, что сам виноват во всем? Разве не понимал, что из‑за его скотского отношения я не могу по‑другому? Я не могу просто сглотнуть обиду – я выплюну ее ему в лицо.

Он смял мои губы требовательным поцелуем и резко отпрянул, с отвращением скривившись. Улыбки гостей за столом начали таять, фотограф выглянул из‑за фотоаппарата, крики “Горько!” стали стихать, по залу пронеслись шепотки. Ведущий растерялся.

Демид резко схватил со стола салфетку и, отвернувшись, принялся вытирать губы. Вот черт. Я не думала, что настолько горько…

Бросив скомканную салфетку на стол, Демид вцепился пальцами в мой локоть и дернул за собой, поднимаясь.

– Прошу прощения. Мы на минуту.

У меня душа в пятки упала от того, каким взглядом посмотрел Демид мне в глаза – взглядом разъяренного быка. Мне конец.