Фиктивный парень

Когда я заканчиваю, Димой нигде и не пахнет. В прямом смысле слова. И его машины больше нет на парковке. В конце концов, чего меня это вообще заботит и отчего я пытаюсь взглядом выловить его фигуру в толпе.

Снова отдаю предпочтение пешей прогулке и как только дохожу до квартиры, она оказывается пустой.

Точно, он ведь обещал заехать к какой‑то капризной особе после тренировки. Сто процентов к Таше.

Решаю сразу приготовиться что‑то на ужин, чтобы было что перекусить во время просмотра фильма.

Внутри распространяется приятное тепло – впервые я буду пересматривать этот фильм. К тому же, с кем‑то. Мне всегда ставало страшно, что во второй раз он больше не вызовет такого восхищения, поэтому находила тысячу причин не пересматривать.

Полностью разочарованная и злая я перестаю ждать, когда циферблат настенных часов указывает на второй час. Этой ночью Дима не возвращается в квартиру.

 

13

 

ДИМА

Таша звонит вся в слезах, пока я жду Юлю. Заявляет, что поднималась домой по лестнице и её столкнул соседский бульдог, выбежавший из‑за поворота. По сути, она просто испугалась, и сама подвернула ногу.

Приходится пообещать, что заеду её проведать сразу после тренировки. Но в голове возникают назойливые подозрения, что она всего лишь пытается манипулировать своим самочувствием. Странное совпадение – утром она просила остаться у меня с ночевкой, а теперь получается, что в любом случае вечер я проведу вне дома.

Меня всегда особенно выводило из себя вранье.

Пока нахожусь в раздраженных чувствах, рядом сидящая Юля решает едва не впервые в жизни нормально поговорить. Правда, как всегда, все идёт по накатанной, и она тут же начинает психовать.

Её предложение удивляет, но я не подаю вид. Боковым зрением рассматриваю её подтянутую фигуру, сидящую напротив и даю своё согласие.

Последние дни мне хочется забраться к ней в голову, чтобы понять, какие сдвиги там происходят и почему она старается постоянно идти наперекор. Не хочется признавать самому себе, но это действительно цепляет и интригует.

Квартиру Таши открываю собственным ключом и, как только вижу её лежащую в кровати, тут же жалею, что подумал о ней не слишком хорошо.

Её нога перебинтована эластичным бинтом, бровь рассечена и перемазана зеленкой, а на щеке красуется темно‑фиолетовый синяк.

Увидев меня, она тут же расплывется в счастливой улыбке.

– Ты пришёл, – щебечет еле слышно и тут же старается подняться, отчего лицо тут же кривится.

– Не вставай, –  подхожу и оставляю легкий поцелуй на макушке. – Как я мог не прийти. Как ты себя чувствуешь?

– Теперь намного лучше, –  расплывается в улыбке. – Не переживай, это всё моя неосторожность. Расскажешь мне что‑то?

– Расскажу, –  присаживаюсь на кровать, а она, как маленький ребёнок, укладывает голову у меня на коленях.

 

Темноволосая девчонка казалась полностью загнанной и заплаканной, когда сидела на мокрой земле, прижимаясь к железному забору.

– Ты должна уметь сама себя защитить, – говорю ей, стирая с костяшек кровь, перемешанную с грязью. 

– Я… – она всхлипывает и начинает дрожать пуще прежнего. – Они стащили всю мою одежду, пока я купалась, а потом вытащили сюда.

Она кутается в мою толстовку, которая достает ей до самых колен.

– Спасибо тебе, ты меня спас, – её испуганные голубые глаза смотрят с небывалой преданностью и благодарностью.

Хватаю в охапку её вещи, что удалось отнять у местных задир. Такие всегда способны нападать лишь на слабых девчонок.

– Пошли, тебе снова нужно принять душ, – киваю головой в сторону огромного здания, красный замазанный кирпич которого ассоциируется с мраком.

– Нет, не пойду туда, там страшно, – она крепче хватается маленькими ладошками за ткань толстовки, забираясь в нее по самый нос, в попытке спрятаться.

– Ты никогда не должна показывать свой страх, – даю наставление, протягиваю испачканную после потасовки руку. – Иначе не выдержишь здесь.

Она сомневается и мечется от своих мыслей, явно не желая вставать с промокшей от ливня земли. Но несколько минут пристально изучая мои глаза, всё‑таки протягивает свою ладонь, скрепляя её с моей.

– Пожалуйста, побудь рядом, – просит шёпотом, перед тем как скрыться за дверью душевой.

У меня раньше никогда не возникало желания защищать кого‑то. Я знал, что жалость не приводит ни к чему хорошему – нужно всегда наносить удар первым. Но её, только прибывшую в этот детский дом и уже вляпавшуюся в неприятности, хотелось хотя бы попытаются уберечь от суровых реалий этого места.

Выглядела она словно хрупкий домашний цветок.

– Покатаешься со мной на качелях? – спросила она, как только приняла душ и надела свою чистую одежку. – Я видела там на улице если небольшая площадка. У меня дома тоже была.

Её взгляд застилается жуткой безнадегой и печалью. 

– Ладно, – тяжело вздохнув, даю своё согласие.

До качелей мы добираемся в тишине. С неба всё ещё моросит мелкий теплый дождь.

– Я отстираю твою кофту и обязательно отдам, – клятвенно произносит, отталкиваясь носками от земли, чтобы начать раскачиваться.

– Не стоит.

– Нет, я обязательно постираю и отдам, – рвано обещает и упорно махает головой, не желая слушать возражений.

– Ты знаешь интересные истории? – снова прерывает недолгую тишину, разбавляемую лишь скрипом качели. – Мне бабушка всегда рассказывала истории.

Мне никто не рассказывал. Никогда. Но я безумно любил читать, поэтому не раздумывая начал пересказывать ей одну из прочитанных книг.

Думаю, именно тогда это вошло в привычку. Чуть ли не в каждодневный ритуал.

Совсем не замечаю в какой момент проваливаюсь в сон следом за Ташей, которая так и не сдвигается с моих колен.

Просыпаюсь лишь утром и поспешно помогаю Таше позавтракать и обработать ссадины.

Она неотрывно наблюдает за мной, пока ватный диск, испачканный в зеленку, двигается по её рассеченной брови. Сначала вглядывается в мои глаза, а затем спускает взгляд к губам и тут же смело поддается вперед.