Фиктивный парень

Нагло пользуюсь гостеприимством Орлова и на быструю руку завариваю себе овсянку на молоке, с которой справляюсь в два счёта. Радуюсь, что вещи для тренировки у меня всегда сложены заранее, из‑за чего нахожу время привести себя в порядок. Перед выходом из квартиры нахожу ключи, лежащие на комоде возле двери. Надо же, даже подумал обо мне.

Отчего‑то кажется, что рядом с ними обязательно должна лежать записка по типу – «потеряешь – голову оторву», но Орлов, видимо, решил не заморачиваться.

Приходится ловить такси и от этого испытываю легкую эйфорию. Всю жизнь, без исключения, мои передвижения совершались благодаря личному водителю. Ну, и, вчерашнее исключение – это сам Орлов.

Мне понравилось наблюдать, как серьёзно он следит за дорогой, и как его большая ладонь с выступившими венами сжимает кожаный руль. Конечно, в этом никогда и никому не признаюсь, а тихонько похороню в своей памяти.

Водитель машины, которую я торможу недалеко от нового места обитания, не вызывает подобных эмоций.

Это самая обычная шестерка, дверца которой не с первого раза поддается. Амин – так представляется мне водитель, – травит байки на протяжении всех двадцати минут, разбавляя своим голосом звуки скрипа машины.

– Дашка, конечно, загляденье, а не баба! А щи то какие варила! Песня! – для достоверности он подносит к своим губам три пальца и причмокивает.

Я едва не заливаюсь смехом, обходясь широкой улыбкой. Ещё никогда не встречала настолько душевных и забавных людей.

– Да что ты, дочка! – он махает рукой, когда машина тормозит у дворца, а я тяну ему пятисотку. –  Я же тебя не в другой город довез!

Он берет с меня всего двести гривен и желает на прощание столько, что за все дни рождения вместе взятые я не слышала столько добрых слов.

Едва нога ступает на порог ледового, на меня, словно коршун, налетает Мирослава – знакомая, которая тоже занимается фигурным катанием. Правда в отличие от меня, для неё это хобби – не больше.

– Решила сменить личного водителя? – спрашивает, насмешливо окидывая меня взглядом. – Впечатляет.

Вот же зрячая, ничего и никогда не пропустит.

– Да решила, – безразлично пожимаю плечами. – Попробуй, вдруг понравится. Не всё же на папенькином мерсе ездить.

С Мирой мы подружились в школе, потому что учились в одном классе. Долгое время я считала, что это дружба на века, но, если подумать, если ли в этой жизни хоть что‑то вечное?

Как только мы стали взрослеть, я все меньше понимала её поступки – иногда они казались невероятно подлыми и коварными. Из‑за того, что «молчание – золото»– явно не про меня, между нами все чаще и чаще начали возникать конфликты.

– Ты же знаешь, мне по душе качество, а не помойка, – она растягивает губы в ухмылке.

Сомнений в том, что из‑под родительского крыла Мира упорхнёт сразу к богатенькому и влиятельному женишку совершенно нет. Она однозначно привыкла жить в роскоши и не отказывать себе ни в чем.

Исключением стал только Глеб Высоцкий, за которого она вцепилась клешнями, при том, что у него нет никакого огромного состояния. Хорошо, что она сама всё испортила своими ультиматумами, чем бесповоротно отвернула его от себя.

– Ну да, ну да, – закатываю глаза, поправляя лямку от фирменной спортивной сумки на плече. – Как я могла забыть.

Мы молча начинаем идти в сторону раздевалок. И, как назло, мой нос тут же улавливает знакомый запах. Однозначно, я уже вдыхала его утром, а это может значит только одно – Орлов совсем близко. И правда, стоит взглянуть немного левее, как взгляд цепляется за его подкачанную фигуру и влажные темные волосы.

Как всегда, Дима стоит спиной ко мне и разговаривает с друзьями по команде, не замечая моего присутствия. Не слишком‑то и хотелось, подумаешь.

 

9

 

Едва я приближаюсь к следующему коридору, невольно бросаю ещё один взгляд в его сторону. Бросаю и чуть не замираю на месте, потому что он смотрит прямо на меня.

Дыхание непривычно перехватывает, но я тут же показываю ему средний палец и уверено иду дальше, скрываясь за поворотом.

Кожу буквально жжет от пристального прицела карих глаз. Решаюсь тут же написать Андрею. Подумаешь, не смог приехать! Не такая уж и большая проблема.

«Когда мы съезжаемся?» – пишу, предварительно убирая его номер из черного списка.

«Я сейчас в командировке, приеду через неделю» – он никак не комментирует моё поведение, отчего я тяжело вздыхаю.

Всё чаще мне не хватает в наших отношениях какого‑то накала и задора. Даже поссориться нормально ни разу не удалось – Андрей слишком уравновешенный и здравомыслящий.

Видимо, из‑за того, что мои родитель ведут себя точно так же «правильно», мне иногда хочется разорваться на тысячу осколков от того, что эмоции, бушующие внутри, никогда не находят выход.

Ну и чёрт с ним. Как раз у меня есть ровно неделя в квартире Орлова. Достаточно для того, чтобы спустить пар и придумать, что делать дальше.

Интересно, он всегда вот так вот смотрел мне в след? Или это одноразовая акция?

Всю тренировку безумно сложно сконцентрироваться на элементах, из‑за чего несколько раз встречаюсь задницей с холодным льдом. Настолько провальных дней, кажется, ещё не было. И всё из‑за дурацких мыслей, которые словно коршуны кружатся в голове, в попытке ухватится за самое терзающее.

Задерживаюсь в ледовом дворце подольше, а по дороге забегаю в ближайшую булочную. Взгляд цепляется за самые обычные пирожки с картошкой и капустой. Помню, что бабушка, когда была жива и приезжала в гости, часто пыталась откормить меня ими, из‑за чего бесконечно ссорилась с матерью.

Ностальгия вызывает широкую улыбку на губах и, поддавшись ей, захожу в булочную, чтобы купить парочку таких вредных для фигуры пирожков.

Адрес квартиры Орлова предусмотрительно забиваю в телефон ещё утром, чем сейчас и пользуюсь, прокладывая дорогу в навигаторе и отдавая предпочтение пешей прогулке.

Вечер радует приятной прохладой и запахом свежести и мокрого асфальта от недавно прошедшего дождя. На душе особенно радостно от осознания, что я в гордом одиночестве иду, в наушниках с любимой музыкой в ушах и ем самый обычный пирожок.

Четко осознаю, что ни капли не жалею о том, чего именно мне стоила эта прогулка. Однозначно, готова заплатить и вдвое больше за это парящее чувство свободы в груди.