Forest. Книга о медленной жизни и поиске себя

– С дочкой.

– Чем занимается?

– Работает учительницей в школе Бергштадта. Еще ведет кулинарные курсы.

– Курсы?

– Да, Ариэль замечательная кулинарка. Сейчас сама в этом убедишься, – и мать указала на пирог, который принесла гостья. – Тает во рту.

– И где она проводит курсы? – спросила Эльза, вдыхая аппетитный аромат.

– У себя дома. Я тоже на них ходила.

– Правда?! – Эльза представить не могла, что ее мать можно соблазнить курсами, тем более кулинарными. – Ты и так хорошо готовишь.

– Пошла из любопытства и желания поддержать.

– Ну и как? Чему‑нибудь научилась?

– Как у Ариэль готовить у меня не получается. Наверное, для этого нужен особый дар. Но я стала иначе относиться к продуктам, к еде в целом.

Эльза снова посмотрела на пирог.

– Я хотела сходить к реке, – сменила она тему.

– Помнишь дорогу?

– Да, только не успею вернуться к обеду.

– Я заверну тебе кусок с собой.

Эльза надела куртку, ботинки, взяла рюкзак с пирогом и отправилась на прогулку.

В конце поселка дорога ныряла в лес. Если идти, не сворачивая, по главной, самой широкой, тропе, окажешься у реки. Вообще, рекой ее сложно назвать. Скорее протокой. Весной, когда снег в горах таял, она превращалась в полноценный водоем, летом же, особенно жарким, высыхала до тоненького ручья.

Тени от сосен падали на тропу и сплетались в фантастические узоры. Терпко пахло смолой. Земля меж деревьями была усеяна конфетти из первоцветов – желтых, белых, фиолетовых. Отовсюду доносились птичьи трели. Эльза вспомнила Ариэль. «Той женщине гораздо сложнее, чем мне. Она растит дочь одна и у нее, по‑видимому, нет мамы, к которой можно приехать».

Впереди раздавался шум воды. Вот и река. Эльза подошла к усеянному камнями берегу, окунула в нее руку и тут же отдернула, такой вода была холодной. В ней, как в зеркале, отражалось небо вперемешку с лесом. Река все время двигалась и будто уносила с собой все напряжение последний дней, месяцев, а может и лет. Когда женщина возвращалась назад, чувствовала себя освободившейся от тяжкого груза.

 

3

Дома, к удивлению Эльзы, она вновь застала гостей. Раньше в их городскую квартиру редко, кто заходил. Сейчас же на кухне Хелены расположился пожилой господин в свитере с высоким воротом и в старомодном кепи.

– А вот и твоя малышка вернулась! – воскликнул мужчина, увидев Эльзу в дверях кухни.

– Как погуляла? – спросила мать, оборачивая к ней довольное лицо. Эльза никогда не видела ее такой при жизни отца. Наоборот – унылая маска, казалось, навсегда сковала все черты, а улыбка была редкостью. Теперь же смеется с каким‑то сельским старичком. Эльзе стало обидно за папу. Она хмуро поздоровалась с гостем. Сняла с плеч рюкзак, вспомнила про нетронутый кусок пирога и почувствовала, что сильно проголодалась. Не обращая внимания на мужчину, Эльза достала из рюкзака пирог, сняла пергамент, в который он был завернут, и жадно откусила. Ей нечего стесняться, она у себя дома. Даже холодным, пирог оказался чудесным на вкус. Поджаристый сверху и мягкий, тающий внутри. Сочная мясная начинка наполнила рот Эльзы и раздражение покинуло ее также внезапно, как возникло. «Что плохого в том, что мать дружит с соседями, – подумала она. – Не хочу же я, чтобы она стала затворницей, угрюмой, обиженной на жизнь и людей». Нет, улыбающаяся мать, со смешинками в глазах нравится ей больше.

– Помнишь Стефана? – спросила между тем Хелена. – У него лучшая в поселке теплица. Посмотри, что он принес.

И мать показала Эльзе пучки зеленого салата и румяный редис.

– Не ешь всухомятку. Налей морс. Сейчас сделаю салат и разогрею пирог.

Эльза проглотила последний кусок и дружелюбно протянула мужчине руку.

– Спасибо за овощи, – поблагодарила она.

Стефан заулыбался, галантно поцеловал Эльзе пальцы и засобирался домой.

– Приятный старичок, – сказала Эльза, когда за гостем захлопнулась дверь.

– Он ненамного старше меня, – отозвалась мать, отправляя овощи в мойку. – Или ты и меня считаешь старушкой?

– Нет! Конечно, не считаю! Чем он занимается?

– Выращивает овощи и продает в городе. Здесь практически все работают в Бергштадте. У Анны с Ричардом там цветочная лавка, у Эммы – сувенирная, Ариэль преподает, я вяжу пледы и отсылаю в магазинчик Мантеля.

Эльзе стало стыдно. Она никогда не интересовалась, как и на что живет мать, не спрашивала про ее окружение. А главное, никогда не спрашивала, почему Хелена переселилась в деревню. Поначалу крутила пальцем у виска, потом смирилась и воспринимала переезд матери, как причуду стареющей женщины. А может на то имелись причины? Счастлива ли она была? О чем мечтала? К чему стремилась?

– Тебе нравится здесь? – спросила Эльза.

– Очень, – ответила Хелена, нарезая редис.

Эльза внимательно посмотрела на нее. Не как на маму, как на женщину. В этом плане она, действительно, совсем не напоминала старушку, наоборот, помолодела. Лицо приобрело здоровый цвет и румянец, длинные светло‑русые волосы были практически без седины, тело оставалось подтянутым. Глаза яркие, взгляд открыт. Молочного цвета свитер надет на голубую рубашку, домашние брюки без единой складки. Хелена была молодая и красивая. И она заслуживала счастья.

– Соседи часто навещают тебя? – поинтересовалась Эльза, накрывая стол для обеда.

– Бывает. Стефан почти каждый день приносит овощи, Ариэль балует пирогами. Иногда заходит Анна или Ричард с цветами. Ты бы видела, какие розы они выращивают. И не только розы. Гиацинты, нарциссы, тюльпаны, пионы… и много других, ты же знаешь, я не особенно разбираюсь в цветах.

И опять Эльза подумала об отце. Она не помнила, чтобы он дарил маме цветы. Возможно поэтому она в них и не разбиралась.

Мать и дочь сели за стол. От разогретого пирога поднимался пар. Свежие овощи источали запах весны. Льняная скатерть, синие тарелки с золотистой каймой и такие же стаканы, пузатый кувшин с морсом, столовые приборы, вышитые салфетки, несколько крокусов в вазочке… все так нарядно, уютно, радует глаз. Почему раньше ничего такого не было?

– Ты была счастлива с папой? – вырвалось у Эльзы.

– Я была защищенной, – ответила Хелена после паузы.

– А сейчас, в Грюнберге, ты чувствуешь себя счастливой?

– Я чувствую себя свободной.