Forest. Книга о медленной жизни и поиске себя

Ариэль была богатой. Она родилась в семье, которая успешно занималась чулочным бизнесом. Благодаря чулкам, колготкам и носкам семья Ариэль жила в особняке, имела прислугу, парк с собственной конюшней, гараж с автомобилями. В элитную школу для девочек Ариэль – единственную дочь и наследницу, возил личный шофер. Окончив ее, Ариэль отправилась учиться дизайну во Францию. Потом освоила курс менеджмента в родном городе. Наверное, сейчас Ариэль была бы женой какого‑нибудь влиятельного бизнесмена, а ее дети – наследниками семейных богатств, не встреть она Марио. Божественно красивого искателя приключений, мигрировавшего из Италии. Сын бедных тосканских фермеров, что мог он предложить ей, богатой и избалованной, кроме своей любви. И Ариэль приняла ее, более того, сама влюбилась. Да так, что и бизнес, и карьера, и светские развлечения были забыты. Целые дни могла проводить Ариэль в съемной квартирке Марио, дожидаясь, когда он вернется со случайных заработков. Когда Марио приходил с добычей, они устраивали настоящий праздник. Ужинали в ресторане, посещали клубы, пили коктейли и танцевали. Когда же Марио не везло, Ариэль старалась держаться подальше от сердитого возлюбленного. Конечно, у молодой женщины были деньги, и она могла превратить в праздник каждый день их жизни, но Марио оказался горд. Горд и горяч, что так нравилось в нем Ариэль. Но совсем не нравилось ее родителям. Сначала они восприняли увлечение дочери, как очередную блажь, желание привыкшей к комфорту девочки изведать другой жизни. Но, видя, что увлечение не проходит, наоборот, крепнет, приступили к другим мерам – уговорам, разъяснениям бесперспективности этих отношений, угрозам. Ариэль стояла стеной за своего Марио. Ни за что на свете она не променяла бы его на этих холеных, но таких расчетливых и холодных бизнесменов, среди которых вращалась их семья.

Как выйти из круга взаимных обид и упреков Ариэль не знала. Напряжение нарастало, пока в один прекрасный день молодая женщина не поняла, что беременна. Это и испугало, и обрадовало ее. Мысль, что у них с Марио появится ребенок, наполняла Ариэль таким счастьем, что хотелось рассказать об этом всему свету. Но было страшно, как известие воспримут родители, как Марио войдет в семью, ведь теперь они точно поженятся. Все оказалось хуже, чем предполагала Ариэль. Отец кричал, что на порог не пустит этого проходимца и голодранца. Мать поджимала губы и отворачивалась. Марио при встрече наговорил им много обидных слов, уничтожив надежды на примирение. Он предложил Ариэль пожениться без родительского согласия, но молодая женщина решила подождать. Пожить в гражданском браке, все равно денег на свадьбу нет. Марио согласился. Ему безразличны были «свадебные финтифлюшки», как он называл платье, банкет и гостей, но Ариэль мечтала о настоящей свадьбе, не хотела выходить замуж тайком, против воли родителей.

Шло время. На свет появилась малышка Габи. Ариэль думала, что родители пожелают взглянуть на внучку и тогда, взяв на руки этот крошечный, сладко пахнущий комочек, точно не захотят с ней больше расставаться, и мир в семье будет восстановлен. Но увидеть ребенка родители не спешили. Когда Ариэль звонила, домработница сообщала, что хозяев нет. Когда приходила – ей не открывали дверь. Ко всем горестям Ариэль добавилось еще одно – ухудшение отношений с Марио. Из некогда пылкого возлюбленного он превратился в недовольного и капризного. Часто не ночевал дома, раздражался на Ариэль и плачущую Габи. Разговоры о свадьбе становились все реже, как и мечты о совместном будущем. А однажды обожаемый Марио, ради которого Ариэль пожертвовала отношениями с семьей и всеми благами, которые они ей давали, сказал, что полюбил другую. Ушел в тот же вечер и больше не вернулся. Первой мыслью Ариэль было проситься под крышу родного дома, но что‑то удерживало ее. Остатки гордости, а еще страх, что родители отвергнут их с Габи, скажут, что знали, чем все закончится, предупреждали ее. Жить с надеждой было легче, чем совсем без нее. А жилось трудно. Женщина перебивалась случайными заработками, оставляя малютку Габи соседке. Бывшую богачку с блестящим образование никто не брал на работу. Она устраивалась официанткой, мыла посуду, шила простыни, переводила тексты с французского… Не известно, сколько бы продолжалось это полунищенское существование, если бы дочка ее не заболела. Все произошло неожиданно. Острая почечная недостаточность. Захлебываясь слезами, смотрела Ариэль как врачи забирают ее малышку, смысл ее жизни, ее радость, ее любовь. Нужны были деньги на лечение. Не мешкая ни секунды, Ариэль позвонила родителям. Трубку никто не брал. Тогда она поспешила к богатому особняку и колотила в дверь до тех пор, пока ей не открыли. Бросившись в ноги отцу, Ариэль умоляла спасти ее ребенка. Для них эти деньги пустяк, а для нее дело жизни и смерти. Но отец холодно посмотрел на Ариэль и сказал, что не желает видеть ее в своем доме, что она для него давно мертва, и никакой внучки у него нет.

Ариэль ушла. Обессилев, она больше не плакала. Просто брела по улицам в каком‑то оцепенении, не зная, на что решиться. Просить деньги у прохожих, ворваться в банк и… что? Ограбить его? Когда сил больше не осталось, Ариэль упала на пустую скамейку в сквере. На улице было холодно, и женщина дрожала в тонкой блузке, совсем позабыв, где оставила пальто.

– Дай погадаю! – услышала Ариэль над ухом и вздрогнула. Она не заметила, как рядом оказалась цыганка.

– У меня нет денег, – прошептала Ариэль. – У меня совсем ничего нет, – повторила она и снова заплакала. – Моя дочь умирает, а я ничего не могу сделать.

Цыганка взяла ее руку в свою шершавую ладонь.

– Не плачь, – раздался ее хриплый голос. – Твой ребенок не умрет. А у тебя все наладится. Вижу богатство и успех. Тебя ждет хорошая жизнь.

Ариэль недоверчиво посмотрела на цыганку.

– Родители простят меня? – спросила она.

– Причем здесь родители? Ты сама достигнешь богатства. Я тебе в этом помогу.

Цыганка ее явно обманывала, только что надеялась получить взамен.

– Но для начала ты поможешь мне, – заявила она, подтверждая подозрения Ариэль.

– Чем? – спросила она.

– Дай пожить у тебя некоторое время. Я тебе отплачу.

– Деньгами?

– Я дам тебе нечто большее, чем деньги. Я дам тебе власть.

В другой раз Ариэль прогнала бы цыганку прочь. Не стала и слушать, но сейчас она была так измучена горем и столкновением с родителями, что приняла крохи надежды, что сулила ей незнакомка. Женщина безропотно привела цыганку в квартиру, сама же, рухнув на диван, заснула непробудным сном. Красть у нее все‑равно было нечего.

Разбудил Ариэль звонок из больницы. Кризис миновал. Габи шла на поправку. Айше, так звали цыганку, сидела на кухне и пила кофе, от которого поднимался необыкновенный аромат. Ариэль покосилась на руки цыганки, которые казались черными от въевшейся грязи, попробовала кофе и чувство безмятежной радости охватило ее.

Женщина изумленно взглянула на Айше.

– Да! Да! – кивала головой цыганка. – Теперь понимаешь.

Месяц прожила Айше вместе с Ариэль и Габи, прежде чем однажды куда‑то исчезнуть. Весь этот месяц она учила Ариэль готовить. Вернее, готовить и петь. Что бы Ариэль не брала в руки – кусок мяса, стакан молока, овощи, фрукты или горсть злаков – нужно было пропеть короткую мантру на непонятном языке. Женщина послушно заучивала слова и пропевала себе под нос, когда готовила самую обычную еду – делала омлет, пекла кексы, варила рис… Каждое блюдо тогда получалось особенным, а те, кто пробовал его, наполнялись ощущением блаженства, нечаянной радости и любви.