Френдзона и точка. Раз
– Не могу, надо успеть сделать домашку. Мне же реферат задали.
– Пошли, я тебе потом помогу, – с энтузиазмом позвала Рита.
И так они делали уже тоже не первый раз.
А после того, как друзья расходились по домам, они могли ещё часами переписываться в мессенджере. Не раз мама, Наталья Вячеславовна, залетала в комнату к дочери и ругала:
– Да убери ты уже телефон!
– Я с Юркой. Сейчас быстро…
После этих слов мама остужала свой пыл. Имя «Юрка» действовало на неё успокаивающе.
С парнями Рите дружить было проще. Никаких недомолвок, сплетен, косых и завистливых взглядов. В большинстве своём они все были прямолинейны: что чувствуют, то и говорят. Нет вот этого – «сама придумала, сама обиделась». Ей был близок такой стиль мышления, потому что она тоже была прямолинейной и откровенной.
Девчонки все кости перемоют одноклассницам, кто на кого как посмотрел, и что, на самом деле, имелось ввиду под определённым хитрым взглядом. У Риты был другой характер. Ей веселее и комфортнее всегда было в мужском обществе.
А вот Юре, конечно, с её женскими тараканами приходилось сталкиваться. Но он вроде справлялся.
Юра с Ритой липли друг другу с невероятной силой. Со стороны могло показаться, что у них нет ничего общего. Но при этом между ними находилось много точек соприкосновения, за которые они тут же цеплялись, как застёжка велкро, прилипая друг к другу ещё крепче. Они ничего не скрывали друг от друга, между ними не возникало неловкостей. До определённого момента.
Пока Рита не поняла, что друг ей симпатичен.
Это выяснилось очень просто. Она начала ревновать, когда стала всё чаще замечать его в компании другой девчонки. Это оказалось так неожиданно для Риты, что она разозлилась, когда он попросился списать у неё домашку по истории.
– Не дам. Иди к Ленке и у неё проси списать. Вон она стоит, тебя ждёт, судя по всему, – отчеканила Рита и прибавила шаг, уходя со школьного двора.
– Да подожди, Ритка. Ты чего?
– Ничего.
Парень быстро распрощался с одноклассниками и догнал подругу за углом школы. Подстроился под её шаг и молча шёл рядом.
Она злилась больше на себя, чем на него. Несколько дней Рита держала холодный нейтралитет. А потом смирилась и приняла свои чувства.
Юра к ней не лез, опасаясь гнева подруги. Тихо пережидал, когда она «вернётся». И дождался.
Через несколько дней на уроке Рита неуверенно проговорила:
– Слушай, я сегодня учебник забыла. Поделишься?
– Ты?
– Ну да, а что такого?
Он подвинул на середину парты учебник и почувствовал, как Рита придвинулась ближе, прижимаясь к нему плечом. Юра удивился, как это всезнающая и ничего не забывающая подруга могла что‑то забыть.
Потом это повторилось снова. И снова. Однажды утром, встретив её у подъезда, он спросил:
– Проверь сразу, ты все учебники взяла?
Подруга покраснела, опустила глаза и, поворачиваясь в сторону дороги, тихо проговорила:
– Уже проверила. Сегодня ничего не забыла.
Юра не понимал произошедших с Ритой перемен. Он не мог их не замечать, но старался игнорировать, считая, что это всё подростковые «женские» изменения, свойственные всем девчонкам.
Он даже отважился у мамы спросить, когда она застала его за чтением статьи в интернете о женском поведении.
– Я не понимаю, она стала так странно себя вести.
Мама выдержала паузу, давая сыну возможность сказать что‑то ещё. А потом задумчиво и интригующе спросила:
– Может, она влюбилась?
– Влюбилась? В кого? – Юра уставился на мать, широко открыв глаза.
– Не знаю, – небрежно пожала плечами мама и отвернулась, чтобы не смущать сына. А он только махнул рукой и закрыл окно браузера.
В прошлом году друзья дома часто бесились и дурачились, танцевали, кривлялись, Юра показывал Рите, как танцуют крутые парни, на его подростковый взгляд. Повторяли движения под музыкальные клипы, а потом на весенней школьной дискотеке восьмых и девятых классов показывали парные синхронные движения. Рита даже учила его танцевать медляки. Но Юра тогда был ещё совсем мальчишкой. Он посмеялся и продолжил дальше махать руками под песни популярных рэперов.
В новом учебном году они оба стали серьёзнее. Особенно Рита, после того, как открыла в себе чувства к другу. Она уже не позволяла себе многого, старалась следить за языком, чтобы не выдать ненароком своих чувств, при этом старалась всячески вывести парня на откровенность. Пыталась женственно вышагивать рядом с ним и даже начала ногти красить.
А после был новогодний концерт и праздничная дискотека в честь окончания четверти. Рита тогда впервые выступала с фламенко перед учениками и учителям.
«И откуда столько волнения и стеснения? Никогда же этим не страдала, – удивлялась она, танцуя на сцене. – Это всё Юрка виноват. Потому что он смотрит».
На дискотеке девушка отважилась пригласить друга на медленный танец. Положила свои маленькие ладошки на его уже по‑мужски широкие плечи, несколько взглядов снизу‑вверх в мерцающих лучах диско‑шара и всё – дело сделано. Рита влюбилась окончательно. Поплыла.
Ей, в силу развитой фантазии, хватило этих нескольких минут, что длилась грустная мелодия, чтобы успеть вообразить себе много чего. И поцелуи, и объятия, и свадьбу лет через пять, и путешествия заграницу, и удивление в глазах друзей, и собственное торжество при этом.
Она уже была готова признаться ему в своих чувствах.
Но музыка «вовремя» закончилась, сзади Юру кто‑то случайно толкнул, и он ушёл к парням, оставив Риту на танцполе с другими девчонками.
Юра никогда не был похож на какого‑нибудь популярного слащавого киноактера или ослепительную поп‑звезду. Он выглядел, как лохматый пёс. Но, правда, породистый.
Как ньюфаундленд или ирландский спаниель. Только с чёрными волосами и не такой кудрявый. Но такой же лохматый.
Бегал по стадиону на физкультуре, и волосы развевались на ветру. Или на районном чемпионате по баскетболу Рита сидела на трибуне, болела за него и любовалась, как его слегка вьющиеся волосы подпрыгивают, выбившись из короткого хвостика на затылке.
Да и вырос парень по сравнению с предыдущим годом. Теперь он стал немного выше Риты. Плечи расправились, грудь раскрылась. Всё‑таки плавание давало свои плоды.
