Геометрия случайностей
– Девушка, заранее нужно приезжать на поездки дальнего следования, мы за пять минут до отправления уже всё закрываем, – заметила проводница, проверяя паспорт опаздывающей пассажирки.
– Простите, я знаю, но обстоятельства никак не отпускали раньше, – выкрикнула счастливая Клара, нырнув в вагон.
– Понятно, видимо, запраздновались сегодня и вышли в последний момент. С днём рождения вас! – усмехнувшись, выпалила проводница, протягивая паспорт.
– Спасибо! Вы правы, давно я так ничего не отмечала, даже слишком! – радостно прокричала Клара.
«Какой неимоверно нужный выдался денёк!» – подумала Клара, устраиваясь в уютном пустом купе, когда послышались гудки, поезд дёрнулся и тронулся в путь.
Глава II
В путь
Поезда хороши тем, что здесь можно делать всё то, на что в обычные будни непросто найти время или что с трудом обуздывается волей. При этом всякая деятельность тут приносит гораздо большее удовольствие. Можно оправданно ничего не делать и совсем не чувствовать вины за зря потерянное время. Или же воспользоваться благоприятной обстановкой и исследовать все приходящие думы и наблюдения, которые плавают как в бездонном океане, требуя свежего улова. В поезде Клара всегда любила заниматься в основном последним, хотя и остальная деятельность принимала в дороге скорее форму медитации, нежели привычного рутинного порядка.
Ясным ранним утром Клара проснулась в купе полупустого вагона со странным ощущением, что находится именно там, где должна быть. Голова ноющей тяжестью смутно напоминала обо всех похождениях и лихих решениях, которые накануне подвели её к вокзалу и посадили в поезд, о направлении которого с утра пораньше она с трудом могла что‑то припомнить. Ещё не успев осмотреться и освоиться в незнакомой среде, она уже интуитивно знала, что это было единственное место, которое могло её успокоить и как‑то примирить со своими мыслями, где можно было тщательно и неторопливо разобраться с накопленным грузом противоречий и сомнений, которые уже не терпели отлагательств. Состояние внутреннего протеста и негодования, которое ещё накануне так поглощало Клару, ушло и сменилось на созерцательную задумчивость и отрешённость. Подсознательно она чувствовала, что лишь здесь, в дороге, в условиях умолкнувшего ритма времени, она могла отойти от кризиса вспыхнувшего сопротивления и несогласия со своей жизнью, с её планомерным ходом и, возможно, найти для себя какие‑то ответы и решения.
Клара вышла из купе и огляделась – пассажиры беспорядочно расхаживали по вагону: одни толпились в очереди, чтобы освежить сонный вид утренними процедурами; другие спешили за кипятком в надежде разогреть свои ещё дремлющие умы; третьи же – вновь зашедшие на последней станции – суетливо протискивались в поисках нужного купе, раздражая встречную очередь своими борсетками и саквояжами. Все в это утро, казалось, знали наверняка, куда держат путь – к бабушкам, сёстрам, любимым, семье, на дачу и на службу Родине. Клара, напротив, наблюдая за окружающими, застенчиво осознавала, что для неё поезд служил не столько средством, сколько назначением, надеждой хоть как‑то укротить раздирающий на части внутренний протест. Решив обождать с разогревом ума и утренними купальными процедурами, пока не разойдётся очередь, Клара разместилась возле окна своего купе и стала наблюдать за мелькающей другой жизнью или, скорее, жизнями, которые не ждали, не замедлялись, а неслись мимо, пролетая перед глазами сёлами, лесами, городами и государствами, дружно усмиряя всё буйство рвущихся наружу эмоций негодования и смятения.
Впервые в жизни Клара ехала на поезде, смутно представляя место назначения и вообще цель этой поездки. По собственной воле она очутилась на перепутье оставленной позади жизни и неопределённого будущего, фундамент и опора которого были разрушены ей же самой. Возврат к прошлому укладу вещей для Клары уже не представлялся возможным не только в отсутствие каких‑либо для этого сил и даже слабого желания, но также и как результат прошедшего дня, который оставил множество, как оказалось, уже неизгладимых следов.
Протяжные звонкие гудки оповестили о прибытии на очередную станцию, и всё, что недавно так сказочно и мелодично проносилось мимо, вдруг замерло, предложив Кларе сойти на перрон и запечатлеть отрезок проплывающей жизни в её статичной панораме.
Местные торговцы с уверенностью расхаживали по привокзальной территории, навязывая путешественникам различные кушанья, изделия и памятные сувениры. По окончании получасовой экскурсии по незнакомой местности и ознакомления с широким ассортиментом региональной продукции Клара приобрела резной магнит‑подкову на удачу, деревянную шкатулочку для украшений ручной выделки и килограмм конфет на медовой патоке к чаю. Когда до отправления поезда оставалось не больше десяти минут, Клара ринулась к своему вагону со всеми покупками, теперь уже настроенная на утренние процедуры и разогревающий ум кипяток. Вагон всё ещё был заполнен лишь наполовину, а купе она по‑прежнему довольствовалась в одиночестве. Утренняя суета, шумная неразбериха утихли, и Клара, умывшись и рассмотрев купленные сувениры, приготовила кофе и принялась завтракать. В поездах любая еда обладает особым вкусом и большой ценностью не только оттого, что добывать её здесь весьма непросто (в особенности для гурманов, вегетарианцев, нетолерантных к глютену, лактозе и вроде того), но также и потому, что каждый приём пищи в поезде имеет больше значения, смысла и наполненности, чем в повседневной жизни, где даже лапша быстрого приготовления может стать полноценной неторопливой трапезой в духе французских традиций.
Тело Клары всё ещё маялось и ныло от похмелья сверлящим напоминанием о вчерашнем дне с его чередой опрометчивых и необычайно смелых поступков. Желая как‑то отвлечься от мыслей о звенящих событиях минувшего дня и отложить назревшие думы, Клара решила прерваться на чтение. Постоянное движение, лёгкое укачивание и ровный ритм стука колёс вводил всякого книжника‑любителя практически в состояние, близкое к трансу, раскрывая со всей простотой и изяществом секреты межстрочного смысла. Клара достала из сумки роман Владимира Орлова, который беспризорно лежал в кармашке её дорожной котомки уже не один месяц, ожидая своей очереди среди множества занятий и развлечений, которые могли прийти на ум в отпуске или командировке. Однако для чтения, как правило, либо не оставалось времени, либо компания её теперь уже бывшего мужчины в отпусках к этому занятию совсем не располагала. Клара удобно разместилась на полке и, пользуясь тем, что купе было по‑прежнему в её единоличном распоряжении, мгновенно погрузилась в чтение.
Литературная идиллия, продолжавшаяся не больше двух часов, была нарушена сначала постучавшей в дверь проводницей, внезапно наведавшейся с настойчивым предложением изучить меню вагона‑ресторана ввиду предстоящего обеда, и последовавшей затем нарастающей суматохой среди большинства пассажиров, готовящихся к выходу на ближайшей станции крупного города. Чемоданы, баулы и рюкзаки сыпались на головы с верхних полок; в коридор вдруг шумно вывалились дети и собаки; протиснуться в уборную или приготовить себе обед не представлялось возможным, поэтому Клара закрылась в своём купе и решила подождать отправления. На станции набилось больше полувагона. Она достала из сумки телефон, чтобы посмотреть время, но позабыла, что он оставался выключенным ещё со вчерашнего дня. С неприятием на лице Клара издала негромкое презрительное фырканье, на мгновение представив количество пропущенных звонков, сообщений и вопросительных знаков, которые мог бы сейчас поведать её телефон, и положила его обратно в сумку.
