Геометрия случайностей

– Сегодня мы организовали для тебя превосходный вечер на крыше шикарного отеля с видом на всю вечернюю Москву! – восторженно констатировал Альберт с уверенностью в неоспоримой заманчивости своего предложения.

– Хмм… дай отгадаю! Наверное, это «Метрополь» на Лубянке! Мы уже с десяток мероприятий там провели! – иронично заметила Клара. – А с террасой заминочка, больно пасмурный сегодня день!

– Там невероятно красивый банкетный зал и вообще престижнейшее место! – с возмущением ответил Альберт на пререкающийся настрой Клары, добавив: – Что ты так раздражена?! В свой же праздник! Хотя я и сам сегодня на нервах, – произнёс Альберт, ловко переводя разговор на занимающие его голову вопросы. – Представь, утром узнал, что Рубинштерны нам сделку сорвали! Отец со вчерашнего дня сам не свой! – сказал Альберт теперь уже обеспокоенным тоном, вновь меняя тему разговора. – Надеюсь, к вечеру отойдёт.

– Мы на нервах по разному поводу, – тонко съязвила Клара, обижаясь на его нечувствительность и концентрированность на себе в её день. – По‑моему, Оскар Абрамович сам не свой с того момента, как у Рубинштерна‑старшего случился инсульт! – нетерпимо добавила она.

Сегодня Клара не желала ни говорить, ни слушать о работе, а Альберт так нечувствительно настаивал.

– Ещё бы! После смерти старшего, благодаря его братику, нас через месяц ждёт уже третий аудит! Кто бы мог подумать, ведь под свою же фирму копает! – возмущённо заметил он.

– Хочет всё проверить перед вступлением на должность покойного брата. Мне кажется, вполне адекватное поведение, – равнодушно сказала Клара, вдруг осознав, что бессмысленно было ожидать от Альберта тонкого восприятия её состояния.

– Ты его ещё не знаешь – похоже, он похитрее своего брата! – раздражённо ответил Альберт. – Как хорошо, что у тебя теперь новая должность! Вот сегодня всё и отпразднуем – и день рождения, и твоё повышение!

– Да уж! Я и забыла. Как‑то очень неожиданно твой отец решил перевести меня в топ‑менеджеры – у меня и опыт‑то в другой сфере! Надеюсь, всё же это не твоих рук дело! – с некоторым негодованием воскликнула Клара.

– Я ничего не знал, клянусь! Сам тогда удивился, но это же здорово! Чем ответственнее должность, тем теснее ты будешь участвовать в делах компании и тем серьёзнее принимать решения, да и вместе будем курировать некоторые проекты.

– Я пока ничего не подписала – Оскар Абрамович что‑то всё тянул с контрактами. Так что хоть я уже неофициально приступила к новым обязанностям, я могу ещё и передумать, – капризным тоном заявила Клара, поддавшись утренним эмоциям.

– Клар, у отца сейчас на столе целая куча бумаг из‑за аудитов и смены совета директоров, но он мне сказал, что сегодня всё уладим! Не знаю, правда, когда. Но ты ни о чём не беспокойся, вечеринка пройдёт на ура – мы наняли лучших организаторов праздников.

– Я знаю, как всё пройдёт. Вы обращаетесь к одним и тем же организаторам мероприятий для всех крупных вечеринок – ничего нового, – вздохнула Клара.

– Всё, зайчонок, мне надо бежать, в пять заеду за тобой. Выпей вина, расслабься! – вдруг заторопился Альберт. – До вечера!

– Пока, целую, – нерешительно сказала Клара и повесила трубку.

 

С Альбертом Клара встречалась уже около трёх лет, их отношения были предельно стабильными и мирными – без буйных ссор и взрывных проявлений темперамента. Альберт работал коммерческим директором в крупной юридической фирме своего отца. Это был спокойный, воспитанный человек, всегда в хорошем настроении, с незыблемыми идеями и привычками всегда идти по жизни как по заранее написанному плану, выверенному согласно его представлениям о мире и собственной жизни. Любимый сын образованной и состоятельной семьи, Альберт никогда не стоял перед той свободой выбора, которую с самого раннего детства знала Клара, опасался риска и всегда принимал рациональные и трезвые решения. Он был на семь лет старше Клары и всячески пытался уговорить её переехать в свой дом и завести семью, но всегда безуспешно – Клара неуклонно отказывалась от всех предложений связать себя узами брака, ссылаясь на сосредоточенность на карьере и отсутствие времени для создания семьи. В результате в будние дни они жили по отдельности, а совместный быт был организован в выходные либо в доме у Альберта, либо на квартире у Клары, а также во время отпусков и некоторых праздничных дней. Такой образ жизни всё это время вполне устраивал Клару, которая обладала врождённым свободолюбием и потребностью в повременном уединении. Как и Альберт, она обладала методичным и организованным умом, но при этом Кларе была также присуща пылкая романтичность и творческая созидательность, в силу чего временами она нуждалась в мгновениях спонтанного хаоса, непредсказуемости, которые тщательно сберегала для себя вечерами одиноких будней. Другой же причиной такого словно подсознательного оттягивания полноценных семейных отношений в их традиционном смысле был её прошлый опыт, который наглядно ей показал, что в большинстве случаев приходится идти на компромисс чаще всего со своей же природой, что в некоторых случаях, как со временем уяснила для себя Клара, далеко не стоило такой цены. К Альберту она, без всякого сомнения, испытывала привязанность и самые нежные чувства, однако всё ещё сторонилась их постоянного совместного проживания, по всей видимости, из‑за неуловимого ощущения присутствия в уголках её души некоторых сомнений, которые сегодня, слившись воедино с другими эмоциями и переживаниями, бурей обрушились на давно привыкшую к себе Клару.

 

Разговор с Альбертом задел в ней новую диссонирующую струну, и, к её же недоумению, обуревавшие эмоции только усугубились. В это утро их отношения ей показались невероятно формальными, если не сказать чуждыми. Мысль о грядущей вечеринке, неоднократно упомянутой Альбертом, вовсе не добавляла ликующего предвосхищения мероприятия, а лишь усилила ощущение явного отторжения от предстоящих событий дня. Всё безмятежное невозмутимое бытие последних лет тишины и мирного течения по своей жизни в эти минуты внезапно и без всякого повода перевернулось и нахлынуло глыбой неуправляемых эмоций. Теперь чувства внутреннего протеста, смятения, несогласия свободно парили в просторах её души, заглушая остальные эмоции здравого смысла и любые проявления праздничного настроения.

Не успела Клара закончить свой завтрак, состоящий из полуобгоревшего тоста со сливочным маслом, скорее напоминавшего картину «накануне выходного дня по сусекам холодильника», нежели заслуженные праздничные яства в знаменательный день, как один за другим последовали звонки. Младший брат Митя сообщил, что жена ожидает третьего; родители пожелали здоровья и сетовали на погоду в их далёких краях; коллега жаловался на нагрузку в связи с предстоящим аудитом и, как выяснилось, ничего не знал о запланированном мероприятии; близкая подруга Алёна, с которой Клара познакомилась на своей самой первой работе в столице, рассказывала о наряде и новой причёске, которую сделала специально для торжества, а также детально выспрашивала о приглашённых на вечеринку гостях. С каждым следующим звонком поздравления всё громче, всё пронзительнее звенели механическим набором любезных формальностей, лишь усиливая уже вынырнувшее на поверхность этим утром отторжение и желание сбежать от шаблонной обстановки и противоречивых чувств.